Пассажир без лица - [35]

Теперь у Грейс не было ощущения, что она смотрит иллюстрацию к книге сказок, скорее тщательное изобразительное изложение столь ужасающего события, что оно должно было навсегда сохраниться в памяти в мельчайших деталях.

Хотя и поколебленная в своем мнении, молодая женщина все же не могла сразу отбросить все сомнения. Ей не хватало дополнительного доказательства, чтобы она решила продолжать расследование, основываясь лишь на этом следе.

И когда она дочитала до конца пояснительный текст под оригинальным рисунком, ее решимость рухнула. То, что она там узнала, потрясло Грейс.

Текст на табличке уточнял, что помимо нарисованной и передаваемой из уст в уста легенды, один из первых административных регистров города Гамельна, начатый в 1384 году, открывался этой простой, емкой и холодящей кровь фразой:

«Ровно сто лет назад ушли наши дети».

Глава 21

Потрясенная последним открытием, Грейс теперь была убеждена, что должна отрабатывать след мрачной гамельнской легенды. Набор доказательств в пользу подлинности события был достаточно весом, чтобы она сочла его историческим фактом, на который могла опереться в собственном расследовании. За более подробной информацией она решила отправиться в городской музей, адрес которого значился на каждом туристическом плакате.

Было ровно 20.12, а музей закрывался в этот день в 20.30. Определив его расположение по геолокатору своего телефона, Грейс поняла, что находится всего в минуте ходьбы от цели. Она пулей вылетела из церкви, едва не сбив с ног входившую в него пару. Ту же самую, которую встретила на улице полчаса назад. Оба удивленно посмотрели на нее, а она продолжила путь на Остерштрассе, пешеходную улицу. Краем глаза она отметила обилие традиционных позолоченных вывесок кафе и ресторанов, террасы перед которыми в погожие дни наверняка заполнялись туристами. Но сейчас, зимой, улица была почти пуста, лишь редкие силуэты передвигались в неярком свете небольших уличных фонарей, заменивших здесь фонари на стенах домов. В лицо и глаза хлестала морось. Наконец Грейс заметила фасад музея, ярко освещенный мощными лампами. Она толкнула входную дверь, укрытую под резной каменной аркой, и столкнулась нос к носу с Крысоловом, одетым в свой разноцветный наряд. Она в шоке резко отпрянула.

Сидевшая за стойкой молодая женщина с фиолетовыми волосами в изумлении уставилась на нее.

Грейс взяла себя в руки и попыталась скрыть смятение под иронией:

– А, так это не настоящий, а мне показалось… ну, ладно.

Сотрудница музея окинула ее пустым взглядом, после чего произнесла на английском:

– Боюсь, у вас не хватит времени обойти музей. Мы закрываемся меньше чем через пятнадцать минут.

– Я здесь не как туристка, я веду расследование уголовного дела, – с самым серьезным видом заявила Грейс, показывая свое служебное удостоверение. – Я бы хотела встретиться с тем, кто руководит музеем.

Дежурная администраторша с крашеными волосами как будто заколебалась. Создавалось впечатление, что она ищет ответ, как действовать в данной ситуации, но не находит.

– Пригласите, пожалуйста, если возможно… – настаивала Грейс с улыбкой.

– Э-э, да… Я позову господина Бравекода.

Менее чем через минуту к Грейс, протягивая руку, подошел мужчина лет сорока с небольшим, с коротко подстриженными светлыми волосами.

Инспектор нашла его очень элегантным в облегающем фигуру пуловере цвета морской волны и модных очках в золотой оправе.

– Нат Бравекод. Чем могу быть полезен? – спросил он на безукоризненном английском.

– Грейс Кемпбелл из национальной полиции Шотландии. Возможно, вы сможете мне помочь раскрыть одно очень необычное дело. Оно никак не затрагивает ваш музей, – поспешила добавить она, заметив озабоченную мину директора. – Могу я поговорить с вами наедине?

– Разумеется, пойдемте в мой кабинет. Спасибо, Герш, – поблагодарил он дежурную администраторшу, смотревшую на полицейского инспектора со смесью восхищения и страха.

Они прошли через первый зал, в котором огромное количество изображений излагало историю Крысолова. Каждый художник старался привнести свою ноту зловещности в то, что на первый взгляд казалось праздничным шествием. Дети были доверчивы и радостны, сам музыкант казался веселым и полностью сосредоточенным на своем инструменте. Но, присмотревшись внимательнее, можно было заметить недобрый косой взгляд флейтиста, каким он смотрел на ближайшие жертвы, или же парализованное от страха лицо одного ребенка, сознающего, какая участь их ждет, и не способного предотвратить беду.

Чуть дальше внимание Грейс привлекли белые подставки, на которых были установлены залитые светом стеклянные колокола, а внутри них различные предметы, заинтересовавшие ее. В первом – старинная карта Европы; во втором – пара красных башмачков; в третьем – куча гравия.

– Что это такое? – поинтересовалась она, указывая на разнородную коллекцию.

– Наша постоянная экспозиция по легенде о Pied Piper, иначе говоря, Флейтисте. Мой кабинет там. Прошу…

– То, что меня интересует, находится здесь, – ответила Грейс, подходя к витринам. – Я ищу, в первую очередь, любую информацию, подтверждающую возможную историческую основу этой мрачной истории.