Пасека - [56]

– Какие будут мнения у комсомольцев?

Сергею понравилась идея. Она чем-то напоминала историю соседнего лесхоза на родине, но здесь предложение инженера – перспектива крупного лесного хозяйства в тайге – выглядело масштабнее, и он поднял руку.

– Меня смущает одно обстоятельство. Честность. Как гарантировать, что семена не своруют?.. Из тайги их не вынесешь вечером, когда все домой возвращаются на автобусе лесхоза, все друг у друга на виду. Припрятать некоторые могут: позже свой клад забрал, затем осенью снова сдал в лесхоз. А мы будем ждать, взойдут эти самые семена или нет. А они никогда не взойдут. Людишки эти сошлются на то, что своровали, мол, орехи бурундуки да белки.

– В малоценных березняках белки не живут, бурундуки тоже. Нет кормовой базы, – пояснил инженер. – А через два года нужно проверить, кто как выполнил наряд-задание.

Лена подняла руку.

– Вам слово, – Анна с деловым выражением кивнула Ломакиной.

– Чтобы задействовать пятьсот человек пятнадцать дней и в день высевать по два ведра орехов, а это двадцать килограмм, кстати… Надо хронометраж ещё провести, чтобы норму выработки установить… Потребность в семенах будет 150 тонн. На закупку надо сто восемьдесят тысяч рублей. За эти деньги можно построить двенадцать двухквартирных домов для лесхоза, обеспечить двадцать четыре семьи трёхкомнатными квартирами. Нам обязательно возразят: что важнее – квартиры людям сегодня или тайга лет так через триста? К тому же всё, что вы посадите вокруг посёлка, там десять раз выгорит.

– Так на то и существуют лесхозы, чтобы сберечь от огня посаженное. По проекту мы сейчас высаживаем две с половиной тысячи саженцев на гектар. Если приживутся пятьсот саженцев, то этого достаточно, чтобы там появился кедрач.

– А как такое количество людей одновременно вывозить на посев кедра и расставить их по местам?

– Ориентироваться по компасу, задать всем один азимут, а людей друг от друга расставить через десять метров. По обратному азимуту возвращаться, и никто не заблудится, все будут в пределах видимости друг друга.

– Представляешь, сколько надо ежедневно автобусов на пятьсот человек и сколько грузовиков семена подвозить? Сегодня для лесхоза такая задача просто не реальна.

– Но это единственный способ восстановить кедровые леса: сеять, сеять и сеять. Механизмы не применишь. Тайга – это крутые склоны, буреломы, непролазные чащобы из валежин, кустарника и березняка. А если за каждым работником закрепил распадок, то через два года будет понятно, сеял он или нет. Можно обойтись и силами одних лесников. У каждого обход, паспорт, карта, описание участков. Составляй план на осень и весну, сей в свободное время, в сырую погоду, пока пожаров нет. Семена осенью можно подвозить и сеять до ноября, с весны до самой осени. Тогда и народа столько не потребуется. Проблема в том, что лесников мало, а план такой, что одних рабочих не хватает для его выполнения. Посеяли, взошли кедры, а за ними уход первое время требуется, осветлять нужно, чтоб кустарники не заглушили.

– А важнее не допустить повторного пожара, иначе все труды насмарку, – не вставая, добавил Сергей. – У нас в сосновых борах на Иртыше мы проводили содействие естественному возобновлению так: запрягали лошадь в плуг и нарезали борозды. Семена сосны сами разлетаются с деревьев, и важно, чтобы в землю рыхлую семя попало. Прикрыть его почвой слегка – оно и прорастёт.

– Какая там почва? Песок? – парировал Кутелев. – Равнина. И ничего другого, кроме сосны, не растёт. А у неё семя – крылатый орешек, разлетаются они весной, как солнышко пригреет, на сто метров. Затрат у лесхоза минимум: лесник коня с плугом по бору пустил. А здесь у кедра орех надо высевать, и не сеять что попало, а вести ещё и селекционный отбор ценных деревьев, тогда и появятся кабаны и белки, если кормовую базу им создавать. Только так популяцию тигра можно сохранить. А просто наблюдать за тем, как тайга хиреет… не по-хозяйски это. Не по-людски.

Поработав полгода на должности, Сергей стал проникаться проблемой: «Лесхоз-то сам по себе, если разобраться, есть составная часть государства, а оно, имея такие лесные богатства, отнюдь не нищее. Министерство финансов имеет деньги от оплаты за каждое срубленное дерево и могло бы вложить в преобразование тайги и получить доход. Правда, отдача не сразу появится, но ведь государство не бабочка-однодневка, надо думать о будущих поколениях, что им останется. Березняки? Скудненько рассуждают чиновники, от того и скудненький бюджет. На содержание штата государственной лесной охраны казна выделяет половину фонда заработной платы, остальное добавляют из прибыли цеха выпуска товаров широкого потребления. Лесхоз проводит санитарные рубки, выпиливает самые старые деревья, у них берут верхнюю деловую часть, распускают на пилораме и продают пиловочник. Но у нас один трелёвочный трактор, и тот поломан. И какая на один трактор может быть ремонтная база? Так, одно название. Вот и приходится лесничим побираться у леспромхоза. То дайте бульдозер лесосеку подготовить, то трелёвочный трактор хлысты с сопки стащить, то соляр, то бензин. Какой потом штраф к леспромхозу предъявишь, если он тебе помогал план выполнять? Так, разве для вида? Все к этому привыкли, обычное дело. И в управлении во Владивостоке знают, сами из лесхозов на повышение пришли. Да кто из директоров будет на себя показывать, что побирается? А на техсовете за невыполнение плана с лесничих спрашивают, да ещё как!.. Задача лесного хозяйства, учили в техникуме, лес спелый вырастить и отдать в промышленную разработку леспромхозу да проследить, чтобы технология вырубки щадящей была, подрост сохранить, тонкомер, деревья малого диаметра. В Приморье, где не было рубок на громадных территориях, кедрач да ельник весь спелый. А пользование лесом постоянным должно быть, правильно говорит инженер, значит, вечно будут рубить лес. А почему бы рубки главного пользования не делать самому лесхозу, будущему комплексному хозяйству? И выращивать, и перерабатывать древесину до последней щепки? Лишнего не рубить, а сколько приросло за год.