Пасека - [28]

– Ничего не заметили?

Сергей и Виктор осмотрелись по сторонам.

– Нет.

Владимир присел на корточки. Сантиметрах в сорока друг от друга торчали стебельки толщиной с соломинку и чуть больше, на них сохранились раскидистые сложные листочки нежного ярко-золотого цвета, на макушке самого крупного стебелька торчала усохшая цветоножка без семян.

Владимир шёпотом таинственно произнес:

– Панцуй*.

– Женьшень, – пояснил Сергею главный лесничий, присаживаясь на корточки рядом.

– Такой правильный, просто ужас! – зло обрезал Владимир. – Ты его когда-нибудь искал с таёжниками? Сказал бы при них так, получил бы на орехи. Поиск корней на мистике замешан, назвал по имени – они и спрячутся, впустую в тайгу сходишь, ничего не найдешь. Зря я вам своё место показал, потеряю эту плантацию.

Сергей, наклонясь, стал рассматривать тонкие стебельки и золотые листья, по форме они выглядели точно так же, как и годовалые колючие всходы элеутерококка, растущие неподалёку, но меньших размеров и тоньше. Они чем-то напоминали кленовые – три острых кончика поболее и два поменьше. У некоторых стебельков было по два листика, и они расходились в разные стороны из одного междоузлия.

– А этим сколько лет? – Сергей показал пальцем на крохотные растеньица высотой до десяти сантиметров.

– Двухгодовалые. А вот эти, что ещё меньше, с одним листочком, годовалые.

– Обычная трава, пройдёшь мимо и не заметишь.

– На второй год на стебельке вырастают два листика. Иногда даже цветочек на ножке тонюсенькой выскакивает. А затем, по мере того как нарастёт корень в земле, появляются три листочка, а летом красные ягоды. Чем старше корень, тем больше листьев, по четыре и пять. На пятисучковом гроздь ягод. Чтобы сто граммов корень весил, ему надо расти сто лет, а то и больше, смотря какая почва под ним будет и склон какой, восточный или южный. А вот с этих я семена собираю и сею рядом под ёлкой, тут больше шансов, что зверь не затопчет.

– Давно у тебя эта плантация?

– Два года, прошлым летом корневал в окрестностях Самарки, самые крупные продал и посадил на этом месте нетоварные.

– И как ты это место выбрал?

– Слышал от таёжников, что под Ольгинским перевалом тоже корни ищут, пошёл и я, нашёл тут корень, выкопал, мелкие не стал трогать. Место понравилось тем, что буреломом прикрыто, и отыскать не сложно, рядом с тропой.

– Извини, конечно, но кипятишься ты зря, – укоризненно заметил главный лесничий. – Женьшень – такая же трава, как и любая другая, ничего особенного. Технология выращивания давно изучена. Институт лекарственных трав целые плантации заложил в Анучинском районе.

– Я же тебе не про культурный корень, а о таёжном говорю! Спрячется от меня корень на этой плантации, вот увидишь!..

– А в тайге семена принято на месте оставлять там, где рос женьшень.

– Ведь я так и сделал на этом месте. А из Самарки не я первый начал выносить! Выносят из тайги всё, что найдут. Каждый себе укромное место ищет подальше от сёл или у дома на грядке в женьшенарий высаживает.

Сергей подумал, что, пожалуй, и он разведёт для себя это легендарное растение, когда станет лесничим.

– Не очень-то дождёшься теперь семян, – продолжал Владимир, – то птицы склюют, а чаще корневщики в тайге прячут на своих плантациях. А у меня свой семенной фонд теперь появился. Вот моя сберкнижка, – и он плавным движением провёл рукой над поляной, словно делая заклинание.

– Семена – это серьёзно, – Виктор задумчиво вертел в руках золотистый стебелёк женьшеня с листьями, выдернутый из почвы. – В тайге как? Опали на землю и лежат годами. Кожура ягоды может в сухой год присохнуть к семечку, а в дождливый – сгнить.

– Что-то вы всё время про какую-то ягоду говорите. Какой ягоды? – удивился Сергей. – Я книжку про Дерсу чуть ли не наизусть помню, столько раз её прочёл. Там Арсеньев пишет: «Коробочки ещё не вскрылись и не осыпали семян»*.

– Напутал уважаемый Владимир Клавдиевич, – главный лесничий усмехнулся, – ягода с красной кожурой, мякотью, а внутри сросшиеся боками округлой формы семена, плоские, твёрдые, с мелкими рёбрышками косточки. Они в землю должны попасть. А как? Надо, чтобы кабарга или косуля копытцем наступила, вмяла.

Или птица склевала, переварила в желудке мякоть кожуры, а семечко с помётом посеяла в тайге. Да чтоб дождём замыло. Вот потому и редкое это растение, семечко-то довольно крупное, надо его на сантиметр в землю заглубить. Без стратификации семена два года в почве пролежат. А можно сделать так: в августе собрал, а весной прорастут.

Переломив пополам стебелёк с листочками мягко-золотистого цвета, Виктор положил его в нагрудный карман энцефалитки.

– Заварим чай, – помолчав, разглядывая плантацию, добавил: – Ну, что ж, и у тебя лет через пять некуда будет семена девать.

Сергей задумался о том, какую ценность представляет сама природа с подходящим климатом и почвой.

– Тайга большая, а лесхоз в ней хозяин, можно бы попробовать выращивать женьшень в промышленных масштабах. Подходящие для этого места объявить заповедными, лесничество специализированное создать для выращивания женьшеня в диких условиях, посёлок построить, учёных пригласить, и можно на огромной площади плантации заложить. Кстати, а сколько стоит один корень?