Паруса в океане - [31]
Глинобитное здание Бубастисской тюрьмы, казалось, уснуло. Ни звука только осторожные шаркающие звуки босых ног налетчиков о шероховатости пола. Астарт шел, пригнувшись, впереди ватаги.
Но вот нога нащупала толстые прутья решетки. "Первая яма, но где тюремщики?"
Стук деревянных подошв гулко отдался по всему коридору. Кто-то шел, стукаясь головой о стену и бормоча ругательства. Затем ударил резкий запах мочи: надзиратель справлял нужду в яму с заключенными.
— Займись им, — сказал Астарт одному из сообщников. Тот бесшумно удалился, и вскоре донесся глухой удар тела о решетку.
Астарт ощупью добрался до угла. Впереди — неясные голоса. На противоположной слабо освещенной стене плясали тени. Астарт выглянул: при свете масляной плошки несколько неряшливых, обрюзгших тюремщиков пили пиво из кокосовых сосудов. Внушительных размеров амфора стояла в углу вверх дном, словно балансируя на узком горлышке, другая, видимо, полная, возвышалась среди тряпья и оружия, разбросанного на дырявых грязных циновках.
Пиво из полбы или ячменя — излюбленный напиток древних египтян. В этом они солидарны с греками и филистимлянами. Досуг египтянина немыслим без доброго кувшинчика этой янтарной жидкости. Тюремщики умели день и ночь превращать в досуг.
Пропойцы за спиной Астарта трудно задышали, раздувая ноздри. Кто-то звучно проглотил слюну.
Не успел Астарт и слова вымолвить, как его наемники скрутили тюремщиков и занялись амфорой. Вскоре ватага двинулась дальше. У последней ямы остановились, зажгли факелы, подняли решетку.
На дне ямы стояли узники. Бледные лица. Тревога. Надежда. Астарт соскользнул по веревке, сдирая кожу рук.
— Ларит!
Неясная тень метнулась из вороха испревшей соломы, и Астарт обнял содрогающееся от рыданий тело.
— Свет! — заорал Астарт. — Свет сюда!
Один из авантюристов поспешно упал на живот и опустил в яму руку с факелом. Астарт бережно поднял к свету младенца.
— Сын!
Малыш басовито закричал. Сморщенное личико походило на старческое, и это еще больше умилило молодого отца.
— Сын!
Ахтой пытался подняться с четверенек, но это ему не удавалось. Эред прислонился к стенке, чтобы не подкосились колени: радость иногда забирает последние силы. Трудно было узнать в этом старце с одрябшими мускулами и потухшим взором знаменитого базарного силача.
— Сын! — шептал Астарт.
Один из бесчисленных рукавов Дельты, стиснутый непроходимыми стенами тростника, явился местом сражения. Одну плоскодонку с узниками Астарт отправил вперед, а сам с ватагой укрылся в узкой части протоки.
Погоня приближалась. Огромный баркас с десятками гребцов неуклюже шлепал перегруженными бортами о воду. Астарт с удивлением узнал на носу баркаса вездесущего Туга в шлеме с конским хвостом. Туг, в служебном рвении рыская по Саису, пронюхал, что сбежавший из подвала финикиец вербовал по кабакам всякое отребье. Избив до полусмерти владельца пивнушки, он узнал о готовящемся налете, но, как всегда, не успел. Погоню же возглавил с удовольствием.
Над зарослями тучами носились чайки, ибисы, кулики. Вот тяжело поднялась стая розовых фламинго, а за ними красноногие аисты и горбатые цапли. Оглушенный птичьим гомоном, Астарт раздвинул перед собой тростник и метнул тяжелое весло, как копье. Туг плюхнулся в воду. "Трактирные крысы" испуганно сжались в лодках: не думали, что дело зайдет так далеко.
Солдаты поливали заросли стрелами и дротиками, не видя противника.
— Везет же нам, — сказал Астарт, провожая взглядом пузырь из одежды, не давший доспехам утащить тело ливийца на дно, — видите, в этом рукаве нет крокодилов.
Преследователи кружили на месте, разжигая факелы, чтобы выкурить беглецов из зарослей.
Неожиданно множество рук появилось из воды, цепляясь за весла и низкий борт. Под крики и брань солдат баркас накренился, зачерпнул столько воды, что тут же пошел ко дну. Из зарослей вынырнули легкие плоскодонки и, выловив Астарта и его помощников, умчались вниз по течению. А преследователи долго еще после этого блуждали в переплетенных травянистыми лианами зарослях, перекликаясь злыми голосами.
Финикиец сидел на носу и выжимал одежду. Теперь можно расплатиться с ватагой и убраться из Египта. Ничто не заставит его вернуться в эту страну почитателей навозных жуков, где сонмы мудрецов курят фимиам глупости, где в каждом чужеземце видят варвара, низшее существо, и плюют ему в лицо.
Астарт был слишком уверен в своей власти над судьбой, но он всего-навсего смертный…
25. Новый Эшмун
Египет переживал самое тягостное время, которое известно во всей долине от Нубии до Дельты как «шему» — безводие.
Нил сжался в своем русле, обнажив островки илистые мели. Иссушающий ветер Сахары задался целью превратить цветущую страну в пустыню. Речные заросли, финиковые рощи, поля, деревни, храмы, города — все утонуло в волнах раскаленного воздуха и песка. Солнце превратилось в тусклый багровый диск, равнодушно взирающий на великое, ежегодно повторяющееся бедствие. Плодороднейшие илистые пашни покрылись на всем необъятном пространстве сетью глубоких трещин. Растения безжизненно поникли.
Астарт и его друзья ожидали погоды, чтобы выйти в море. Их цель Иберия, где, по слухам, сохранились независимые от азиатских царей и жрецов колонии хананеев. А пока жили среди финикиян Саиса в доме, любезно сданном купцом-домовладельцем за далеко не любезную плату.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Впервые рассказанная полностью история самой длинной и самой финансируемой научной экспедиции всех времен и народов. В огромном научном плавании XVIII века от Санкт-Петербурга через Сибирь до побережья Северной Америки, известном как Вторая Камчатская экспедиция, или Великая Северная экспедиция, приняли участие более 3000 человек. Этот проект обошелся Петру Великому в одну шестую от годового дохода его империи – на корабли поднялись ученые, художники, маршалы, солдаты и рабочие. Великая Северная экспедиция должна была продемонстрировать европейцам величие и прогрессивность Российской империи и при этом расширить ее границы путем присоединения Северной Азии и даже части Америки, лежащей за Тихим океаном.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.