Парус, ветер и любовь - [34]

На остановках такси родителей с детьми пропускали без очереди. Если кто-то спорил, водитель спокойно приглашал родителей с детьми. И никаких возражений. Культурная республика была. Какая она сейчас?

Два раза отдыхали под Палангой в сельской местности, называлось Швентойи. И там такой же рай. Дорога к морю шла через сосновый бор. Воздух насыщен хвоей и морем. Чудесные места, ухоженные, чувствуется, что ждут гостей и рады встретить их если не теплом, то чистотой и порядком.

А море… Какое море… Песок мелкий-мелкий, как мука. Строили из песка замки. И еще дюны! О! Эти дюны, такой восторг! Мы гуляли вечером, даже когда прохладно, в куртках и босыми ногами по воде. Берег там низкий, море мелкое. И так до захода солнца. Красота! А солнце — такой большой оранжевый круг садился за горизонт, как будто опускался в воду. Часто стояли на пирсе. Улица (раньше называлась Басанавичюс), которая вела к морю и к пирсу, была каштановой. Каштаны — такие высокие и толстые стволы. Встанешь около этого дерева — и тебя не видно. Мы отдыхали в разные месяцы. У нас даже свой фотограф — литовец — был. Каждый год нас фотографировал.

В августе 1988 года мне выпало большое счастье. В аэропорту города Паланги я увидела своего любимого поэта Андрея Вознесенского. Мы вместе стояли на посадку. Мне так хотелось подойти к нему, сказать, как я его люблю, но моя дочь — девочка очень строгих правил — мне запретила это сделать. Но я всё равно к нему подлетела, что-то сказала. Наверное, он и без слов увидел мой восторг и, улыбаясь, дал нам автограф на книге Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». А в самолёте я написала стихи и хотела отдать ему, он сидел впереди меня, а дочь опять меня одёрнула и сказала:

— Ты с ума сошла!

И я её послушалась, но до сих пор об этом сожалею. В Паланге много было интересного: и природа, и замечательное море.

А как там хорошо организован отдых!

Открытие и закрытие сезона начинает карнавальное шествие — с масками, костюмами, ведьмами и прочими сказочными героями по улице Витаутаса (сейчас, может быть, уже по-другому улица называется). Парашютисты в разноцветных парашютах показывают свои прыжки над пирсом уже после захода солнца.

Паланга, я тебя люблю! Увижу ли я тебя когда-нибудь ещё?

В отпуске

Люблю эту бескрайность моря. Я сижу на скамейке-качалке на берегу серого Балтийского моря, укутавшись в плед, и смотрю на штурмующие волны. Сижу не у самого края берега, чуть подальше, и до меня долетают брызги бушующей водной стихии. Вокруг никого. Только я, море и моя маленькая Алёнка. Она бегает по берегу, прыгает и что-то кричит мне. А я её не слышу, потому что морской шторм заглушает все звуки.

Алёнка была маленькая, а я совсем молодая, и нам было в эти минуты так хорошо, как никогда потом. Она радовалась новым впечатлениям, а я качалась на скамейке-качалке и мечтала о чём-то или о ком-то несуществующем вовсе.

— Мама, я янтарь нашла, — кричит счастливая Алёнка.

— Покажи, — громко кричу я, чтобы она меня услышала.

А морской шум заглушает наши голоса. В такой день мы долго сидим на берегу, дышим морским воздухом, оздоровляемся. Нам не холодно, она в куртке, а я закуталась в плед. Такие дни здесь часто бывают. Алёнка собирает янтарные камушки, и мы с ней их долго разглядываем.

Потом уже становится совсем прохладно, и я говорю, что нам пора домой. Она не возражает, потому что знает, что сейчас мы зайдём в ресторан BANGA и очень вкусно поужинаем. Я закажу всё, что она пожелает, а себе возьму рыбу и горячий кофе. Официант будет очень вежлив и приветлив, там так принято с клиентами. И тихая музыка. После морского шума здесь кажется тихо и божественно уютно.

Алёнка рассматривает всех широко раскрытыми глазами и часто глазами показывает на кого-нибудь, кто привлёк её внимание.

— Мама, — спрашивает меня Алёнка, — а почему ты не выйдешь замуж ещё раз?

— А ты этого хочешь?

— Да, хочу. Хочешь, я сама тебе найду мужа?

— Да что ты говоришь! — смеюсь я.

— Вот сейчас выберу, подойду и скажу ему: хотите жениться на моей маме?

— Это что, морской ветер тебе нашептал? Нет, Алёнка, не хочу. Мне с тобой так хорошо, что лучше не бывает.

— Но ты так часто грустишь, я думала, тебе скучно.

— Ну что ты! Грущу просто так. Грусть — она помогает во многом разобраться. А если всегда весело, то многое проходит мимо тебя незамеченным.

— Я вот думаю, вы с папой так похожи друг на друга, а вместе не живёте. Значит, вы не нравитесь друг другу? Мне кажется, что вы как журавль и цапля. То он к тебе, а ты от него, то наоборот. Вот точно журавль и цапля.

— Ну, всё, философ ты мой! Пора расплачиваться за ужин и домой спать. Завтра обещают солнечный день и штиль на море. Будем купаться.

Домой идём не торопясь. Я со всем обмундированием с моря, а Алёнка убегает вперёд, подпрыгивая. И так проходят двадцать дней отпуска.

Желание

Хочу обнять, поцеловать,

Слова любви ему сказать.

На травку нежную упасть,

Смотреть на голубое небо

И заворожено мечтать…

Но тут… проехала телега,

Нарушив тишину.

Замекала коза…

И вот открыла я глаза

И вижу: сад в цвету и неге,

Ни облачка на небе.

А только солнца луч

Ласкает, гладит по щеке.