Парус и буря - [16]

И еще одна забота. Правда, тут Таруси как-то справился с нею, хотя стоило это ему немалых усилий. У рыбаков была привычка входить в кофейню со всеми своими причиндалами — с веревками, корзинами и даже с веслами. Все это они сваливали у дверей на пол, загромождая проход, или клали на стулья и столы, устраивая в кофейне беспорядок.

Таруси не мог примириться с этим хаосом и решил навести хотя бы элементарный порядок. Он потребовал, чтобы весь свой скарб рыбаки оставляли перед входом в кофейню, заверив, что он гарантирует целостность и сохранность их добра. Заодно он попросил, чтобы в кофейне не горлопанили и по мере возможности во время споров умеряли свой пыл. С трудом, но ему все же удалось добиться своего. Порядок, хотя бы относительный, был установлен. В то же время Таруси еще раз убедился: моряки всегда остаются моряками и если кофейня предназначена для них, то уж там создается соответствующая обстановка, своеобразный морской дух и его, как ни старайся, не вытравишь. Да и к чему? Каждая кофейня должна иметь свое лицо, свою атмосферу. Его лично все это очень устраивает — он чувствует себя среди моряков как рыба в воде. А раз так, надо принимать все, как оно есть: мириться и с какими-то неудобствами, быть готовым и к возможным неприятностям. Его не раз уже штрафовали, сажали даже однажды в тюрьму.

Кофейню посещало много хороших людей. Но случалось иметь дело и с разного рода проходимцами и аферистами. Приходу одних посетителей он радовался, встречал их с распростертыми объятиями, всегда готов был чем мог помочь им. Других ненавидел лютой ненавистью, но и с ними, хоть и сквозь зубы, надо было разговаривать и оказывать даже услуги. Однако он никогда не терял чувства собственного достоинства, был всегда самостоятельным и независимым. И будучи хозяином кофейни, он оставался моряком. И на суше вел себя, как в море.

А суша ведь это не просто песок, камни, скалы. Это сложный, постоянно изменяющийся мир, со своими приливами и отливами, с нелегкими людскими судьбами, с их запутанными проблемами и извилистыми путями. Чтобы жить в этом мире, надо общаться с людьми, разделять их радости и печали, не только сочувствовать, но и помогать им. Сколько Таруси ни пытался внушить себе, что портовые дела его не должны касаться, он волей-неволей оказывался вовлеченным в общий водоворот событий и должен был определить свою позицию, открыто высказать свое мнение по каким-то конкретным делам в порту. Поэтому-то он и вступил в противоборство с Абу Рашидом. Из-за этого ему и пришлось схватиться с Салихом Барру. И, став твердо обеими ногами на эти скалы, он поклялся себе, что не сдвинется с места, не отступит, какое бы коварство ни замыслил Абу Рашид.

ГЛАВА 10

Жизнь шла своим чередом. Постепенно драка с Салихом Барру стала забываться, о ней уже почти не вспоминали. В кофейне все было как прежде. Приходили посетители, о чем-то беседовали, спорили, играли в карты. Таруси, как обычно, сидел в углу на скамье, выпивал чашку кофе, курил, внимательно смотрел, что происходило вокруг, и размышлял.

В кофейне более или менее чисто, с трудом, но поддерживается необходимый порядок. Конечно, не идеальный. На высший разряд по чистоте его кофейня не может претендовать, скорее, наоборот, — на самый низший. Но большего добиться ни Таруси, ни Абу Мухаммеду не удалось. Да и никому не удастся! Разве можно перевоспитать этих несговорчивых и своенравных моряков? Сколько Таруси и Абу Мухаммед ни бились, чтобы приучить их не класть рыбацкие снасти на скамейки и стулья, все впустую. Таруси неоднократно сам выносил их добро под навес и, сваливая у дверей, клялся, что в следующий раз вообще повыбрасывает все в море. Но наступал следующий день, и все начиналось сызнова. Некоторый порядок в кофейне все же с горем пополам поддерживался. Весла, веревки, сети, всякие банки, ведра, губки оставались на берегу или перед входом в кофейню. Внутрь вносились только удочки, спиннинги, сачки и корзины. От всего этого в помещении всегда стоял смешанный запах моря, рыбы, смолы и лаврового листа (кусты лавра свисали со скалы над самой кофейней).

Таруси, вдыхая этот запах, время от времени прислушивался к словам моряков. Он и без них много наслышался всех этих бесконечных историй и рассказов о штормах, о приливах, о подводных камнях, о богатых уловах и всяких необыкновенных случаях.

Вдруг где-то внизу, со стороны моря, раздался глухой взрыв.

— Динамитом глушат! — посмеивались моряки.

Таруси быстро выскочил из кофейни, подбежал к обрыву, спустился вниз, осмотрелся, прислушался… Никого. Расстроенный, с хмурым лицом, он возвратился в кофейню.

— Все равно узнаю, кто этим занимается, — буркнул Таруси. — Завтра я с ними поговорю.

Все промолчали. И только Халиль Арьян по обыкновению не удержался:

— Чего ты волнуешься? Мы же знаем — ты человек добрый, Таруси. Не все ли равно, как добывать рыбу? Сегодня — сетью, завтра — бреднем, послезавтра — динамитом. Такова наша доля. Куда ты от нее уйдешь?

Таруси нахмурился:

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Халиль. Для того чтобы ловить рыбу, законы не нужны, верно? И многие так считают. Только разве глушить рыбу — значит ее ловить? Это значит ее уничтожать. Сколько мальков гибнет зря! Не понимаю, какое вы находите в этом удовольствие?