Партизаны - [14]

— Я воспользуюсь и погодой, и отсутствием у патрульных служебного рвения, — сказал Петерсен. — Надо размять ноги. В этом проклятом грузовике они совершенно онемели.

— Возвращайтесь на борт через час, — отозвался Карлос. — Я знаю довольно приличное кафе, где меня знают. Вместе пойдем поедим, — он повернулся к девушкам и с улыбкой добавил:

— Для меня это будет довольно затруднительно, но для вас, леди, я готов принести себя в жертву… — Он посмотрел на судовые часы. — В десять вернемся. Отплываем в час ночи.

— Почему не раньше? — удивленно спросил Михаэль. — Почему мы должны терять столько времени? Почему мы не…

— Мы отплывем в указанный мною час, — сказал Карлос сдержанно.

— Вы же видите, что творится с погодой! — вскричал Михаэль. — Ветер уже сейчас сильный, а будет еще сильнее и сильнее!

— Да, похоже, плавание будет не очень комфортным. Вы плохой моряк, Михаэль, — это было сказано без упрека, но с недовольством.

— Нет… То есть да… Не знаю… Я не представляю… То есть…

— Михаэль, — голос Петерсена звучал почти мягко, — в данном случае действительно неважно, что вы представляете или понимаете. Лейтенант Тремино — капитан судна. И он принимает решения. Никто никогда не оспаривает действия капитана.

— На самом деле мое решение объясняется очень просто, — было заметно, что Карлос обращается к Петерсену, а не к Михаэлю. — Гарнизон, охраняющий портовые сооружения в Плоче, состоит из резервистов. После того как солдаты ушли на фронт, остались либо старики, либо почти дети. И те и другие нервничают и потому стреляют без предупреждения. Даже переданное по радио сообщение о нашем прибытии не произведет на них впечатления. Опыт практической работы, а также несколько благополучно завершившихся «экспедиций» полностью убедили меня в том, что к берегу разумнее подходить на рассвете, когда самые воспаленные глаза смогут увидеть, как доблестный капитан Тремино разворачивает в Адриатике огромный итальянский флаг!

Волнение Михаэля оказалось не напрасным — ветер крепчал с каждой минутой. Он был сырым и холодным, но Петерсен и двое его спутников не намеревались мерзнуть на нем очень долго. Забегаловка, о которой говорил Карлос, ничем не отличалась от любой другой захудалой портовой таверны, но главное здесь было тепло.

— Не больно продолжительная прогулка для ваших онемевших ног, — заметил Джордже.

— С моими ногами ничего не случилось, — махнул рукой Петерсен. — Я просто хотел поговорить.

— Что-то было не так в нашей каюте? Вас насторожило, что у Карлоса больше вина, «граппы» и «сливовицы», чем он способен поглотить?

— Как мы говорим, у полковника Лунца длинные руки.

— Ах вот оно что! — воскликнул Джордже. — «Жучок»?

— Вы можете сказать что-нибудь о прошлом капитана? — спросил Петерсен. — Мне кажется, вам это будет сделать довольно сложно.

— Боюсь, я понял, на что вы намекаете.

— А я — нет, — Алекс скорчил подозрительную физиономию.

— Карлос, кое-что я знаю о Карлосе, — сказал Петерсен. — Точнее, мне был известен его отец — отставной капитан первого ранга. Почти наверняка, сейчас он на флоте и командует крейсером или чем-нибудь подобным. Отец Карлоса вышел в отставку одновременно с моим отцом. Их многое объединяло — оба обожали море, оба имели свечной бизнес, оба оказались в высшей степени удачливы. Рано или поздно их пути должны были пересечься — и это произошло. Они стали добрыми друзьями, часто встречались друг с другом, обычно в Триесте. Я бывал с отцом на официальных приемах. Осталось множество фотографий. Карлос мог видеть их.

— Если он видел их, — промолвил Джордже, — то следует уповать лишь на Божью милость, да разрушительное время. Годы легкомысленной жизни должны затруднить Карлосу отождествление майора Петерсена с тем беззаботным в прошлом малым.

— Почему всему этому придается такое значение? — спросил Алекс.

— Я знал Петерсена-старшего долгие годы, — откликнулся Джордже. — Что отличало или отличает его от сына, так это прямота и искренность.

— А, — понимающе протянул Алекс.

— Жаль Карлоса, очень жаль, — произнес толстяк голосом, полным сочувствия. — Чрезвычайно приятный молодой человек. То же самое можно сказать о Джакомо, хотя, конечно, он и не молод. Великолепная пара, которую хотелось бы привлечь на свою сторону. — Джордже беспомощно развел руками и вскричал:

— О, где мои башни из слоновой кости?!

— Вы должны быть благодарны судьбе за это прикосновение к реальности, — сказал Петерсен. — Такие встречи позволяют компенсировать недостатки вашего академического образования. Что вы думаете о Джакомо? Итальянский двойник британских «коммандос»?

— Очевидно, что Джакомо неоднократно подвергался пыткам и избиению, а возможно и тому и другому. Да, Петер, «коммандос», но не итальянский. Он из Черногории.

— Откуда? Из Черногории?!

— Да. У нас в Югославии есть такая провинция. Вы разве не знали? — Джордже был способен на ядовитый сарказм — мастерство, приобретенное и отточенное за годы, проведенные и Белградском университете.

— С такими светлыми волосами и безукоризненной итальянской речью?

— Блондины в Черногории — не редкость, и, хотя итальянский его очень хорош, акцент я определил безошибочно.