Партизаны - [17]

Юрась обмотал голову сеткой, взял дымарь. За домом, отгороженные от леса изгородью, стояли ульи. Юрась спокойно, не торопясь, поднял первую крышку улья, одну за другой достал рамки. Одни уложил обратно, другие отставил в сторону. У крыльца собрались куры. Жена Юрася бросила им отруби, куры хлопотливо засновали около ее ног. Пес лениво потянулся возле будки. Если бы не посапывание спящих усталых людей, по уши зарывшихся в сене, можно было бы забыть о войне и оккупации.

Первая операция удалась. Вроде бы сделали немного: спилили три телеграфных столба и подожгли мостик. Всего-навсего маленький эпизод, который, самое большее, разозлит начальника повятовой жандармерии и, может, даже не станет известен крайсляйтеру. Однако он оставит свой след в полицейском рапорте. А может, и еще где-нибудь?

Первая, лишь только первая операция. За ней должны последовать другие. Для этого нужны, однако, люди и оружие. Немного смогут они сделать, выводя каждый раз боевую группу из города. Что-то надо придумать. Коваль прислушивался к дыханию спящих и думал, что не может ставить под сомнение достигнутый результат. Хорошо то, что они вышли, что отважились, что положили начало…

Метеку он сказал, что ходил ремонтировать жнейку в деревню. Впрочем, сын возвратился домой поздно, усталый, разгоряченный. Сначала не хотел ни о чем говорить, но после ужина отошел.

— У жандармов ночью была тревога, — начал он. — Несколько машин выехало в сторону Сандомира.

— Что это они? — спросил отец, стараясь не проявлять излишнего интереса.

— Черт их знает. Кто-то появился в окрестностях.

— Кто?

— Никто не знает. Мы ходили тут, чтобы достать «языка».

Вот, оказывается, почему устал Метек. Его командование тоже хотело знать.

— Начальство приказало?

— Это надо, — ответил Метек, словно немного обидевшись на этот вопрос. — Нужно знать, что делают немцы.

«И, пожалуй, не только немцы», — мысленно добавил Матеуш. Значит, «Союз вооруженной борьбы» не дремлет. Из этого тоже нужно сделать выводы.

Коза располагал более точными сведениями. Жандармы обшарили все окрестности, сделали обыск в деревне. Возвратились в город лишь только перед полуднем. В городе тоже неспокойно. Следовательно, в будущем операции надо проводить только за городом, в сельской местности. Мнихов пока в расчет не идет. Здесь много полиции, трудно отходить после акции, все друг друга знают, конспирацию соблюдать нелегко.

Можно сделать налет на наблюдательный пункт возле Вежбенчина. Там только шесть солдат. Они особенно не интересуются населением, в основном занимаются добычей жратвы. К тому же это недалеко от Мнихова. Или, например, на Джевице, самую дальнюю от города гмину. На сторожевом посту семь полицейских и один жандарм. В гмине правит староста Качак. Лижет немцам сапоги, выколачивает налоги, а на принудительные работы гоняет преимущественно тех, кто не может откупиться. Полицейские пьют, следовательно, с ними не будет больших хлопот. Если захватят оружие, можно подумать и о чем-нибудь более серьезном.

— А ты подумал, сколько на это надо времени? — спросил он тогда Козу. — По моим, например, расчетам, по крайней мере, три ночи: одна, чтобы дойти туда, так как надо скрытно обойти деревни, другая уйдет на операцию и отход, а третья — на возвращение в город. Можно ли отрывать людей на такое время?

— Черт возьми, — вздохнул Коза, — следовательно, Джевице отпадает.

— Я, однако, за Джевице. Только нужно сделать иначе.

— Как?

— Проведи эту операцию с группой русских и людьми из Домбровки.

— Правильная мысль, — согласился третий член комитета — товарищ Стефан.

— А как же с оружием для боевой группы? — спросил Коза.

— Тем, в лесу, оружие нужнее.

— Группе тоже.

— Ты командуешь Гвардией Людовой во всем районе или только в городе? — рассердился Матеуш. — Может, удастся создать партизанский отряд, а ты устраиваешь торги.

— Хорошо, как-нибудь все устроим, — закончил примирительно Коза.

Решили, что Коза должен бросить работу. Нельзя командовать группой, работая целый день на кирпичном заводе. Договорились, что на жизнь ему будут собирать товарищи, а сейчас ему необходимо отправиться в Домбровку.

Неделю спустя по городу распространились слухи о советском десанте в Джевице. Рота солдат разгромила полицейский участок и тминную управу. Говорили, что скоро здесь пройдет фронт. Другие же утверждали, что нападение совершили солдаты в польских мундирах, вооруженные до зубов.

Немцы забеспокоились. Усилили посты перед казармами жандармерии, расставили жандармов на всех перекрестках, стали проверять документы и обыскивать прохожих. А Коза не подавал признаков жизни. Коваль не знал, что и думать. Наконец явился Шимек. Приехал вроде как на базар: привез немного картофеля и овощей. Походил по городу, заплатил в управе налог, а потом зашел к Ковалю.

— Привез привет от ребят, — с порога начал он.

— Наконец-то! — обрадовался Коваль. — Рассказывай скорее.

Русские согласились участвовать в операции сразу. У них была одна винтовка. Учитель отобрал группу под командованием бывшего капрала Янека, быстрого, энергичного парня. К Джевице подошли утром. Родственник Янека был проводником. Прошли незамеченными вдоль плетней. Переждали в укрытии до вечера и начали… Русские первыми ворвались в здание. От неожиданности полицейские и не сопротивлялись. Только один успел скрыться в другой комнате. Кто-то из ребят решил проникнуть туда через окно, но был убит. Попытался ворваться в комнату и русский. Его ранило. У жандарма, видимо, было много боеприпасов, так как он стрелял без перерыва. Исход борьбы решила граната Янека. Захватили автомат, семь винтовок, пистолеты, боеприпасы. Потом пришла очередь старосты. Сожгли все документы управы, отсчитали Качаку пятьдесят плетей. Отошли благополучно. Сигнал тревоги в Мнихове был получен лишь через несколько часов. Прибывший на место отряд жандармов арестовал всех полицейских, в поисках партизан прочесал окрестности. Но ребята в это время были уже далеко. День переждали, укрывшись в хлебах, а ночью вернулись в лесной бункер русских.