Партизанской тропой - [58]

Может быть, воспоминание о маленьких братьях заставило меня приютить чужого ребенка? Нет, не только это. Чем больше я размышляю, тем яснее мне становятся мотивы поступка партизана Мещерякова. Ведь мы воюем не для того, чтобы сеять смерть, а во имя жизни, во имя счастья. В мире, за который мы боремся, отдаем свои жизни, не должен быть обделен человеческим счастьем и этот ребенок.

Вот почему спасли и приютили его у себя партизаны.

…Глубокой ночью по скрытым партизанским тропам мы поднялись на свою базу. С высокой лесистой вершины было видно яркое пламя пожара на станции Перечень. Кажется, его никто и не пытался тушить. Помощь на станцию еще не подоспела. И в эти, и во многие другие сутки эшелоны с немецкими войсками на фронт не пойдут!

ПРОЗРЕНИЕ ВРАЧА

Поздно вечером партизаны доставили в лагерь тяжело раненного командира группы Сергея Сапелькова.

Человек необыкновенной храбрости, Сергей Сапельков со своей группой приносил много беспокойства окрестным немецким гарнизонам. Он ловко снимал часовых, похищал важные документы, захватывал пленных, и всегда ему сопутствовала удача. В этот раз он отправился с двумя партизанами разведать пути подхода к дому отдыха эсэсовских офицеров, и там его настигла беда.

Дом отдыха эсэсовцев давно привлекал внимание командования партизан. Здесь лечились и отдыхали после ранений немецкие офицеры. Партизаны решили разрушить это фашистское гнездо. Дом отдыха сильно охранялся. Вокруг были расставлены сторожевые вышки, на которых день и ночь дежурили часовые с пулеметами. Сергей все-таки прорвался к самому дому, высмотрел все, что ему было нужно, а когда возвращался, меткая пулеметная очередь прошила его тело.

— Нужна срочная операция, — определил партизанский врач. — Иначе не выживет.

Легко сказать — операция. Наш отрядный врач не мог делать серьезных операций. Да и можно ли было их делать без нужных инструментов и необходимых лекарств? После боя на станции Перечень небольшой запас медикаментов в отряде пришел к концу. Что делать? Командир соединения вызвал к себе командиров отрядов на совет. Из допросов пленных мы уже знали, что в селе Гута развернут большой немецкий госпиталь, где, конечно, немало опытных врачей.

— В этом госпитале, — сказал Яковенко, — мы и должны запастись нужными медикаментами. Неплохо было бы и хирурга притащить вместе с его хозяйством.

Мысль командира всем понравилась, и мы тут же принялись обсуждать его предложение. А почему бы действительно нам не захватить немецкого врача? Он делает операции немцам, значит, можно его заставить оперировать и наших партизан. Дело это, разумеется, трудное. Попасть в госпиталь, выкрасть врача, захватить медикаменты — все это не так просто. А ввязываться в бой с крупным немецким гарнизоном сейчас партизанам невыгодно. Можно провалить операцию и понести тяжелые потери.

Но партизаны нашли выход из этого положения. Было решено провести операцию без шума, уже испытанным нами способом. Командир назначил меня, одного разведчика и переводчика партизанского соединения в боевую группу. Все трое мы переоделись в немецкую форму и в ту же ночь отправились в село. Переводчик заготовил внушительный пакет на имя главного врача госпиталя. Встретившись на улице села с патрульным, он показал ему «срочный» пакет и попросил провести его на квартиру врача. Патрульный проводить «курьера» отказался, однако охотно объяснил, как отыскать его.

Пока все складывалось как нельзя лучше. Втроем мы подошли к маленькому домику. Из-за закрытых ставнями окон пробивался слабый свет: врач, видимо, не спал. Мы постучали в дверь.

— Кто там? — отозвались из дома.

— Вам срочный пакет из штаба, — отрапортовал наш товарищ, — распишитесь и получите.

Врач несколько минут не отвечал. Затем на веранде вспыхнул свет, и мы ясно увидели своего «курьера». Он стоял перед дверью по стойке «смирно» с большим пакетом в правой руке. Зазвенела цепочка — и на пороге показался врач в накинутом на плечи офицерском мундире… Дальнейшее все произошло мгновенно. Врач неловко наклонился и рухнул на пол. Мы обезоружили и связали его. Немец оказался сговорчивым. Он пошел с нами в госпиталь, взял свой чемоданчик, каждому из нас дал по объемистому свертку, и мы спокойно отправились в горы…

— Просим извинить нас, — сказал врачу Тканко, когда мы привели немца в штаб. — Если бы не нужда, мы бы вас не потревожили. У нас умирает наш товарищ. Сделайте ему операцию. Гарантируем вам неприкосновенность.

Врач ничего не сказал в ответ. Он раскрыл свой саквояж, вынул белый халат и стал одеваться. А уже утром, немного отдохнув после тяжелой операции, немецкий врач начал обход партизанского госпиталя. Делал он все спокойно, по-хозяйски. Всем раненым сменили повязки, и в этот день он сделал еще две операции. Немец ничем не выказывал своего недовольства, и, казалось, его ничто не пугало в партизанском лагере. Только через несколько дней он вдруг почему-то заволновался и попросил встречи с командиром.

— Я видел у вас мальчика, — тихо сказал врач. — Как и почему он здесь оказался? Простите за любопытство, но вы — люди военные, а тут вдруг ребенок.