Партизанской тропой Гайдара - [23]
А теперь рассказывайте, как вы тут, — закончил Аркадий Петрович.
Ребята переглянулись. Вскочили с мест. И заговорили все разом. Минуты две стоял такой гвалт, какой бывает в лагере, на реке, если целый отряд пускают сразу в воду.
Аркадий Петрович, слабея от смеха, замахал руками:
— По очереди, по очереди!..
Ребята поняли. Остановились. Тоже рассмеялись. И стали рассказывать по очереди.
Они говорили, что у них целых четыре звена. Первое как раз для помощи семьям красноармейцев и командиров, так что Аркадий Петрович может не беспокоиться — и звезды к заборам прибиты, и за малышами присмотр есть: целый тимуровский детский сад у них при штабе теперь имеется, и переписка с товарищами фронтовиками налажена.
Второе звено собирает деньги в фонд обороны (уже сдали в сберкассу тысячу рублей), металлический лом и подарки для бойцов, которые на передовой и которые раненые.
Третье — это разведка. Раньше командиром звена был Норик Гарцуненко. Потом его выбрали Тимуром. И звеном теперь командует Шуня Коган.
Последнее, четвертое, занимается школами, больницами, жилыми домами. Наших ребят все управхозы боятся. Особенно если на чердаках у них всякий хлам и мусор...
— А мы трех шпиёнов поймали, — не удержался мальчуган, тот самый, который незаметно гладил Гайдара по рукаву. — Одного фотографа. Тетку одну, которая с палочкой ходила и все притворялась, что слепая. И парня. Здорового. Почти дяденьку... А его прямо вот здесь, в кино поймали...
— Как же ты узнал, что они шпионы? — удивился Гайдар, поворачиваясь к мальчугану.
— Это не я, — печально вздохнул мальчуган. — Это вот они. — И он показал на старших ребят.
— Пусть Норик расскажет. Норик, расскажи... — подсказали с мест.
Норик поднялся. Было ему лет шестнадцать. И теперь, когда волнение первых минут встречи прошло, худощавое лицо его глядело спокойно и даже чуть сурово.
— Дежурили мы тут в кинотеатре, — начал он, — чтоб ребята хорошо себя вели, ногами во время сеанса не топали, семечки не грызли и малышей не обижали. А то хоть сейчас и война, а все равно многие не понимают и нарушают дисциплину.
Вижу — сидит в пятнадцатом ряду большой уже парень, настоящий битюг. А на голове у него фуражка без козырька. Как у нищего.
На втором сеансе — опять сидит.
Я понимаю, показывали бы «Чапаева» или «Мы — из Кронштадта». А то «Конек-горбунок». Чего, думаю, он там не видел? Как Иванушка-дурачок в кипящее молоко вниз головой ныряет?..
Тимуровцы засмеялись. Им нравилось, что командир хорошо рассказывает.
— Велел дежурным из третьего звена последить за ним. Прибегают — на экран, говорят, во время картины он даже и не глядит. На дверь все глядит.
Перед четвертым сеансом подошли к нему ребята и будто невзначай спросили:
— Ты, парень, откуда? Приезжий, что ли?
— А вам что за дело? — огрызнулся он и пересел на другой ряд.
Снова начался фильм. Как у нас было условлено, подкрался незаметно к нему Коля — а он немецкий знает дай бог — и на чистейшем шпрехен зи дойч шепчет этому, в фуражечке:
— Берегись, они тебя подозревают, — и бросается к двери, будто за ним гонятся.
Парень как рванет за ним...
— Тут вы его и схватили? — не удержался Гайдар.
— Нет, — смутился Норик, — упустили... Мы у дверей поставили ребят... Думали, он один — нас много. А он, оказывается, в гестаповской школе учился. Для шпионов. И он ребят наших расшвырял — и на улицу... Приемы у него такие специальные... Как джиу-джитсу. Здорово у него, гада, это получилось... Мы оглянуться не успели, а он уже выбежал. Мы за ним. Убежать-то, думаем, не убежит. А вот схватить его как?.. И только он выскочил на улицу — налетел на лейтенанта (тот шел по Крещатику). А лейтенант как увидел его, так прямо от удивления закричал:
«Ты опять здесь?!»
Оказывается, его красноармейцы еще возле передовой задерживали. Но он плакал, и его жалели, отпускали.
А теперь в истребительном батальоне его обыскали. И фуражечку его осмотрели. Козырек, оказывается, был нарочно внутрь загнут, и на нем все секретные сведения записаны...
— А «слепая», про которую хлопчик говорил? — поинтересовался Безыменский.
— Она стояла прямо в центре, на перекрестке двух улиц, и торговала карандашами... Карандашей этих и в магазинах полно... Ну, думали люди, может, раз она слепая, то ей на жизнь теперь не хватает, а красноармеец какой — ему, положим, некогда по магазинам ходить, — он возьмет и купит.
Только заметили ребята — район-то наш, — что сегодня у нее в руках два карандаша, завтра — три, а еще через день — четыре. А главное, меняются сочетания цветов...
Послал я Володю последить. Вернулся он мокрый до нитки. Дождь лил, а он все шел за ней, пока не узнал, где живет. Эта «слепая», только отошла она от угла, оглянулась по сторонам, «прозрела» и так зашагала по улицам, что он едва за ней поспевал...
— Фотографа мы возле Ботанического сада приметили, — рассказывал Алик. — Он будто бы снимает дом, а на самом деле объектив у него назад повернут, и он то, что за спиной у него, снимает. Мы говорим ему: «Вы зачем, это, дяденька, военный объект снимаете?» А он... Одним словом, откупиться хотел... Деньги совал. У него все сотнями... Угощение сулил. «Я, говорит, вас всех досыта шоколадом и пирожными накормлю. И домой еще дам...» Но мы его все равно доставили... Нам его фашистского шоколада не надо. Да и отравленный у него, наверно. Отец вон с фронта пишет, чтобы я ничего с земли не подымал. Немцы всякую отраву подбрасывают.
Книга Бориса Николаевича Камова создавалась на протяжении почти двух десятилетий. Это — наиболее полное жизнеописание А. П. Голикова-Гайдара. Помимо общеизвестных фактов, автор сообщает о множестве драматических событий, о которых невозможно было рассказать до перестройки и в период разгула «солоухинщины».Автор поставил перед собой задачу: выяснить, насколько справедливы обвинения в преступлениях, будто бы совершенных А. П. Голиковым (будущим писателем А. П. Гайдаром) в годы Гражданской войны. С обвинениями такого рода с конца 1980-х гг.
Повесть о солдатском и писательском подвиге А. П. Гайдара в 1941 году на фронте и в партизанском отряде; о поиске его сумки с рукописями и дневниками, которая пропала после его гибели; о боевых товарищах писателя. Повесть-поиск «Сумка Гайдара» продолжает и дополняет уже известную книгу того же автора — «Партизанской тропой Гайдара».
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.