Партизанской тропой Гайдара - [10]
А на рассвете все начинается сначала... Только двадцать четвертого мы приказали Прудникову отойти к Ковелю, боялись, что его окружат и мы потеряем батальон...
Гавилевский быстро крутит ручку полевого телефона. Называет позывной.
— К тебе журналисты сейчас придут, — говорит он в трубку. — И писатель с ними один... Фамилию он тебе сам скажет... Только смотри... Я тоже думаю, что понимаешь...
Что произошло после звонка Гавилевского, я узнал неожиданно и недавно. В редакции Центральной студии телевидения мне передали письмо от пионеров-гайдаровцев из 21-й тамбовской школы и попросили на него ответить.
Оказалось, что ребята со своей учительницей Валентиной Ивановной Сухоцкой создали в школе музей Гайдара: ведь Аркадий Петрович воевал на Тамбовщине во время антоновского мятежа.
Четвероклассники отыскали немало людей, которые знали Аркадия Петровича, среди них — комбата Ивана Николаевича Прудникова. О нем Гайдар писал в очерке «У переправы»: «Это самый лучший и смелый комбат самого лучшего полка всей дивизии».
Получив от ребят адрес Прудникова, я удивился, как, наверное, удивился бы, узнав, что жив Борис Голиков, что можно повидать Сергея Ганина или позвонить по телефону Натке Шегаловой.
Но ошибки не было.
Я действительно бывший командир 2-го батальона 306-го стрелкового полка 62-й стрелковой дивизии, — ответил мне Иван Николаевич. — В районе Новоград-Волынска, Коростеля и Малина мне неоднократно приходилось встречаться с Аркадием Петровичем и участвовать с ним в боях. В очерке «У переправы» Гайдар описал все то, что он видел, находясь вместе со мной на КП батальона.
Рад буду видеть вас у себя, и тогда поговорим обо всем подробно.
С уважением — Прудников.
...Иван Николаевич, вопреки моим ожиданиям, оказался сравнительно молодым для заслуженного и опытного командира, каким я его себе представлял. Невысокий, широкоплечий, он выглядел крепким и сильным. И, только приметив шрам на голове, тяжеловатость походки и не полную послушность руки, я понял, что война не прошла для него бесследно. Но чертики в глазах да мягкая улыбка говорили о характере веселом и добром.
— Мало осталось нас, видевших Гайдара в сорок первом, — говорит Иван Николаевич. — Командир полка Петр Саввич Гавилевский стал генерал-майором, но он умер год назад. Начальник штаба мой, Шульгин, помните по очерку? У него еще осколком, как бритвой, срезало голенище? Он жил тут, в Киеве. Тоже нет... Интересно, где Цолак Купалян, секретарь полкового комитета комсомола? Он бы вам, наверно, многое рассказал. Мы с женой — Клава, помнишь? — встречали его после войны. Он юрист. А где живет, не знаю...[5] Я вам сейчас что-то покажу, — говорит Прудников.
Он достает пухлую папку, раскрывает ее и бережно кладет на стол газетную вырезку. Она пожелтела, стерлась на сгибах. «У переправы», — прочел я заголовок.
— Из той самой «Комсомольской правды», от восьмого августа, — объясняет Прудников. — Я возил ее всюду с собой. И теперь вот храню.
Я осторожно беру уже ветхий кусок газеты. Долго держу на ладонях, и мне становится радостно, что вот в руках у меня очерк, вырезанный из той самой «Комсомолки», и рядом стоит герой очерка — живой герой Гайдара.
— Надо ждать гостей, — кладя трубку, сказал Прудников своему начальнику штаба Шульгину.
Гости появились, когда начинало темнеть. Несмотря на внушительные знаки различия, держались они чуть скованно. Сопровождал их высокий красноармеец в новой гимнастерке, с орденом «Знак почета».
Стали знакомиться. Когда очередь дошла до красноармейца с орденом, представился:
— Корреспондент «Комсомольской правды» Гайдар.
— Буду рад, товарищи, — сказал Прудников, — если вам доведется узнать в нашем батальоне что-нибудь интересное.
Журналисты, которые приехали с Аркадием Петровичем, разошлись побеседовать с бойцами, благо на участке наступило затишье и бойцы были свободны. А Гайдар остался на командном пункте.
Он спросил: почему была выбрана эта позиция, сколько батальону требуется времени, чтобы окопаться, как старший лейтенант оценивает боеспособность немецкой пехоты?..
По тому, как Гайдар обдуманно и точно ставил вопросы, по тому, как подолгу молчал, выслушав ответ, видимо сопоставляя его с другими известными ему фактами, комбат понял, что Аркадий Петрович мучительно пытается решить что-то для самого себя.
— Ладно, — произнес вдруг Гайдар, расстегивая сумку и доставая наполовину исписанную тетрадь в черном клеенчатом переплете, — расскажите мне лучше, товарищ старший лейтенант, о своих людях.
И пока Прудников называл фамилии, коротко перечисляя, кто и в каком деле отличился, Гайдар писал, изредка переспрашивая и прося подробнее остановиться на деталях той или иной операции.
Дверь отворилась. Вошел командир взвода разведки Бобошко и доложил, что взвод к выполнению задания готов.
Комбат объяснил, что разведчики идут за «языком».
— Товарищ старший лейтенант, — пристально глядя комбату в глаза, произнес Гайдар, — позвольте вместе с ними.
Прудников растерялся.
Журналисты приходили к нему и раньше. Побеседуют с красноармейцами, с ним, Прудниковым. Если бой, посидят, переждут, и ни один, куда не положено, не просился. К тому же опять только что звонил Гавилевский и напомнил: «Упаси бог, что случится».
Книга Бориса Николаевича Камова создавалась на протяжении почти двух десятилетий. Это — наиболее полное жизнеописание А. П. Голикова-Гайдара. Помимо общеизвестных фактов, автор сообщает о множестве драматических событий, о которых невозможно было рассказать до перестройки и в период разгула «солоухинщины».Автор поставил перед собой задачу: выяснить, насколько справедливы обвинения в преступлениях, будто бы совершенных А. П. Голиковым (будущим писателем А. П. Гайдаром) в годы Гражданской войны. С обвинениями такого рода с конца 1980-х гг.
Повесть о солдатском и писательском подвиге А. П. Гайдара в 1941 году на фронте и в партизанском отряде; о поиске его сумки с рукописями и дневниками, которая пропала после его гибели; о боевых товарищах писателя. Повесть-поиск «Сумка Гайдара» продолжает и дополняет уже известную книгу того же автора — «Партизанской тропой Гайдара».
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.