Партизанское движение в Приморьи, 1918-1922 гг. - [11]

Всем, всем, всем.

Ивановская, Анучинская, Черниговская, Сысоевская и Яковлевская волости, протестуя против зверского выколачивания непосильных податей и без согласия Учредительного собрания набора новобранцев для ведения партийной борьбы и насилия, производимого карательными отрядами над мирным населением, вплоть до бесцельного уничтожения огнем имущества, истязания, расстрелов мужчин, женщин и детей, вплоть до грабежа иностранных подданных, представителями русского правительства в Сибири и на Дальнем Востоке (колчаковского правительства — И. Т.), заявляют, что такая политика вынудила крестьянское население взяться за оружие для отстаивания своей жизни и своих семей, а также для защиты благосостояния иностранцев, и образовать вооруженную армию. Мы обращаемся к мирному населению и иностранцам, имеющим интересы в районе охваченных волостей, с призывом мирно продолжать свой труд. Мы гарантируем всем как личную безопасность, так и безопасность имущества. Обращаясь ко всему населению области и представителям иностранных консульств дружественных нам держав с просьбой не верить наветам и вымыслам наших врагов, распространяемых против восставшего народа, в случае сомнений в искренности наших заявлений мы просим выслать своих представителей и представителей от населения, которое еще не взялось за оружие, и убедиться в истинном положении дела.

Этим представителям мы гарантируем беспрепятственный и безопасный пропуск через фронт и удобный способ передвижения внутрь нашего района. Все люди — все хотят жить! Для защиты своей жизни мы и взялись за ружье. Таков наш лозунг.

Революционный штаб Крестьянско-рабочей армии Никольско-уссурийского уезда.

Март 1919 г.

В этих двух документах две тенденции в крестьянском движении представлены наиболее ярко. Тенденция первая — борьба за социалистическую революцию и вторая — типично мелкобуржуазная, болтающаяся между революцией и контр-революцией.

Однако, несмотря на весь этот идейный разброд, — который, по нашему мнению, проистекал оттого, что партизанское движение еще не окрепло и не было еще достаточно сильного руководящего центра, способного охватить восстание, в значительной степени находившееся во власти стихии, — дело наше с каждым днем все более укреплялось. 14 января мы получили информацию от товарищей Иванова и других из Цемухинского района о том, что они успешно ведут формирование партизанских отрядов с целью возможно скорее двинуться к нам на поддержку. Из Никольского уезда к нам приехали через тайгу крестьяне с просьбой выслать руководителей для организации там восстания; из Сучанских каменноугольных копей и с железной дороги стали партиями прибывать рабочие и — что отраднее всего — многие из них со своими винтовками и патронами, что облегчало нам снабжение оружием остальных товарищей. Тов. Мартынов со свойственными ему энергией и добросовестностью ночи и дни просиживал за перепиской с своими друзьями-шахтерами, призывая их бросать работу и итти в отряды. В результате у нас образовалось довольно сильное и спаянное пролетарское ядро, опираясь на которое легко можно было преодолевать недисциплинированность и разброд в партизанских отрядах. Сучанские шахтеры, сыгравшие потом в движении наиболее славную роль, в этот период облегчили нам также подбор командиров, большинство командных должностей скоро были заняты ими, и этим как бы закреплялось пролетарское руководство партизанской борьбой. Многие из этих командиров, — как Сергеев, Шурыгин, Гусев и другие, — могли показать пример не одному профессиональному вояке из белых офицеров. Только с этого времени начинает складываться прочная партизанская организация в нашем районе.

Впрочем не все шло гладко. В конце января мы получили сведения, что в Никольско-уссурийском уезде в дер. Варваровке арестована крестьянами группа наших агитаторов во главе с Корнеем Гурзо, которые были «заподозрены» в большевизме. Любопытное дело: крестьяне начинают готовиться к восстанию, просят у нас руководителей, а когда мы высылаем 17 человек своих партизан, их арестовывают и намереваются выдать «властям», т. е. отдать на съедение озверевшей белогвардейщине. Немедленно мы послали крестьянам Варваровки ультимативное требование освободить наших товарищей. Мы им объясняли, что восстание на Сучане есть как раз большевистское восстание и что, если они не освободят партизан, мы примем такие меры, от которых им не поздоровится. В результате наши товарищи были освобождены. После оказалось, что кулацкая в значительной своей части деревня Варваровка, затем староверская деревня Виноградова и еще две-три объявили «двум борющимся сторонам», т. е. нам и белым, что они отказываются от поддержки кого бы то ни было в «братоубийственной борьбе» и объявляют себя «нейтральной стороной», а для того, чтобы этот нейтралитет не был нарушен ни одной из сторон, они просили «союзное командование» взять их под свою защиту. Это был тот самый «нейтралитет», которым кулак наивно пытался прикрыть свою контрреволюционность и в силу которого, как это вообще часто бывало в истории гражданских войн, «нейтральным» достаточно доставалось от обеих сторон.