Партизанские ночи - [25]

Серьезные потери понесла также организация ППР на территории Серша — Мысляховице. Гестапо имело свою агентуру среди действовавших там коммунистов. Квартира одного из таких агентов была явкой подпольщиков. Естественно, агенту этому были знакомы большинство членов ППР в районе. Поэтому агент не удивился, когда на пороге его квартиры появился известный ему коммунист Юлиан Сливиньский — «Игнац». Агент знал, что гость принадлежит к числу крупных партийных деятелей. Он принял «Игнаца», предоставил ночлег, а когда тот заснул, оповестил немецкую жандармерию.

Прежде чем «Игнацу» удалось переправить из мысловицкого лагеря предупреждение товарищам, предатель успел выдать еще десятки других.

В первое воскресенье июля 1943 года гитлеровцы окружили дом Курпинских в Серше, где происходило собрание местной организации ППР. Было арестовано 12 человек, в том числе Адам и Станислав Хынеки с семьями, а также семья Курпинских из четырех человек. Живой выйти из лагеря удалось только Каролине Хынек. Не дождался освобождения и Сливиньский. Вместе с четырьмя другими заключенными он был публично казнен — повешен в Щирке 13 марта 1944 года.

В ночь с 11 на 12 августа 1943 года в Хжановском районе были произведены новые массовые аресты. Подобные же аресты и облавы производились в Пщинском и Рыбницком районах. Сотни людей оказались в подвалах мысловицкой тюрьмы и в лагере, который среди заключенных назывался «Европой», где гестапо днем и ночью вело следствие. В лапы гитлеровских палачей попали десятки наших товарищей. В их числе оказался секретарь подокружного комитета «Олек» — Томаш Барановский, Станислав Хынек, Болеслав Котыля, Якуб Бохенек и многие, многие другие. Некоторые из них, как, например, Юзеф Дрозда и Юлиан Листван, были расстреляны перед собственными домами.

Группу арестованных доставили на территорию шахты «Янина». Среди них были «Стефек» — Стефан Косовский, «Зайонц» — Якуб Бохенек, «Коваль» — Юзеф Розмус, «Клямка» — Юзеф Цыган. В шахте их держали до утра, осыпая ударами и пинками. Утром арестованных перевезли в Хжанов, где на площади Костюшки гитлеровцы устроили что-то вроде пересыльного пункта. Здесь уже находилось несколько десятков человек, среди которых были женщины и дети. До середины дня арестованные лежали на земле, им не разрешали даже шевельнуться. Между рядами лежащих расхаживали гитлеровцы, ругая их и избивая. Стоны, плач детей и матерей только усиливали свирепость фашистов. Около 16.00 часов на площадь прибыли два грузовика и две танкетки. Арестованных перевезли на грузовиках в Мысловице. В этот день гитлеровцы свезли в Мысловице несколько сот человек из различных районов Силезии. В маленькие камеры с нарами в два этажа, лавками и парашами сажали по нескольку десятков человек. Люди задыхались и теряли сознание. Начались допросы[15].

Такая же участь постигла и «Олека» — Томаша Барановского, секретаря комитета нашего подокруга. С самых юных лет он был связан с рабочим движением. Сразу после окончания школы пошел работать на паровозостроительный завод в Хжанове. Вскоре стал членом Коммунистического Союза Молодежи, а потом — и Коммунистической партии Польши. Вел активную работу на территории Хжановского района, чаще всего в Бычине, Жарках, Менткове и окрестностях. Полиция часто производила обыски в его квартире и, хотя они не давали никаких результатов, нередко арестовывали его «на всякий случай». «Олек» безрезультатно искал постоянной работы — всех отпугивало клеймо «коммуниста». В 1936 году он был арестован вместе с другими деятелями Хжановского подокруга КПП. Томаша Барановского приговорили к двум годам тюремного заключения. Приговор он отбывал в краковской тюрьме. На свободу вышел перед самым началом войны. В сентябре 1939 года пробрался на территорию Советского Союза. Весной 1940 года он все же вернулся снова в Бычин, считая своим долгом быть здесь и бороться. Поступил на работу на шахту «Костюшко» в Явожно и завязал контакт с прежними товарищами по борьбе.

Вместе со Станиславом Трачем, Яном Лесом, а позднее — со Станиславом Бараном организовывал кружки друзей Советского Союза и вел антигитлеровскую пропаганду. После образования Польской рабочей партии сразу же принялся за организацию партийных ячеек в Хжановском районе. Был избран в состав первого подокружного комитета ППР. После массовых арестов партийных деятелей в феврале 1943 года принял на себя обязанности секретаря подокружного комитета, занимался налаживанием организационных контактов. Все это время он жил «легально». Несмотря на советы товарищей, он так и не перешел на «нелегальное» положение, считая, что его место среди народа, что здесь его работа принесет большую пользу.

Вместе с «Олеком» арестовали его жену Юзефу, трехлетнюю дочь Юзю, тещу Марию Баран и зятя Францишека Барана. «Олека» не удалось сломить пытками, он до конца остался несгибаемым коммунистом. Держали его сначала в Мысловице, а затем перевели в лагерь Гросс — Розен, где он и погиб. Из арестованных вместе с ним членов семьи уцелели дочь[16] и зять.

Августовские репрессии нанесли нашей партии тяжелые и горькие потери. Утрачена была связь со многими товарищами. Но репрессии гитлеровцев не запугали нас, наоборот, они только усилили нашу волю и стремление отомстить за понесенные жертвы. Напряженная работа по восстановлению организации заставила нас на некоторое время отложить проведение серьезных боевых операции, однако уже осенью мы снова приступили к ним.