Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944 - [191]

«Федорову. 8 сентября, в 10.30 в районе Зверев — Киверцы подорван поезд с автомашинами; разбит один паровоз, 5 вагонов, 4 — сильно повреждены. 9 сентября, в этом же районе, подорван поезд с разным военным грузом. Разбит один паровоз, 6 вагонов и 10 — повреждено. Всего в сентябре спущено под откос 10 эшелонов. Балицкий, Кременицкий».

Одновременно дал телеграмму тов. Строкачу следующего содержания:

«Строкачу. Пленный, взятый 8 сентября, рассказал, что [в] последние дни с запада на восток противник перебрасывает пустые эшелоны для вывоза ценностей в Германию. В районе нашего действия поезда ходят в ночь: два-три, но и эти — летят под откос. Балицкий, Кременицкий».

Ну и, наконец, получил радиограмму из штаба части:

«Балицкому, Кременицкому. Вторично напоминаю о немедленном выезде Балицкого и Садиленко в штаб части для разрешения ряда тактических вопросов. Тола нет, Коновалова задержали — на днях ожидается тол. С получением тола, немедленно, Васю с толом направлю в батальон. С приветом, Федоров, Дружинин».

С получением такой телеграммы решил запросить место стоянки:

«Федорову. Сообщите место своей стоянки. Балицкий».

Немедленно получил на свою [радиограмму] радиограмму следующего содержания:

«Балицкому. Место стоянки — откуда Вы выходили. Федоров».

Получив также сведения, стал усиленно готовиться к большому маршруту. Для этого подготовил 50 человек из 1-й роты.

10 сентября [19]43 г.

С утра дал телеграмму [в] штаб части следующего содержания:

«Федорову. 10 сентября, в районе Ромашковка — Рудечка, подорван поезд с живой силой и цистернами. Разбит один паровоз, 7 цистерн и 5 вагонов. Балицкий, Кременицкий».

«Федорову. 10 сентября выхожу в штаб части. Балицкий».

Итак, написав данную телеграмму, в 15.00 вышел в далекий путь, путь тернистый. Меня провожали почти до с[ела] Берестяны. Распрощались — все пожелали благополучно дойти до штаба части. Возле с[ела] Берестяны стали блудить — сделали большой круг, но скоро нашли свою дорогу, по которой стали двигаться дальше на северо-восток; но вот и [эта] дорога завалена, взорван мост — стали обходить, я на своей лошади поехал первый, и вот, черт возьми, лошадь подвела меня — упала в болото, мне пришлось обкапаться в болоте, как поросенку. Только обошли это почти непроходимое болото — встретились с националистами. Сало пришлось забрать, а этих чудаков отпустить. Вот и ночь теплая настала, но мы все двигались вперед. Часов в одиннадцать ночи наткнулись на группу националистов, но эта сволочь была быстро рассеяна. Ихнего ездового захватили; я приказал, чтобы его взяли, как проводника, но эта мерзость не прошла километра 1,5, как удрала. Пришлось блудить.

11 сентября [19]43 г.

Целую ночь двигались, только утром, возле с[ела] […][385], сделали трехчасовой привал, немножечко сбились с дороги — нужно было идти на с[ело] Ромашковка, а мы пошли далеко восточнее. Проходя польские населенные пункты: […][386], Гута Степанская, Седлиско, Барте и целый ряд других сел, смотрели на всю эту страшную картину, и просто жуть берет — до чего мерзавцы-националисты довели эти села и польское население. Везде по улицам валяются трупы польского населения и ихние хатки сожжены. Что только делают эти сволочи? Не раз националисты безвинно убивают поляков. Подошли к населенному пункту…[387] Здесь взяли двух проводников, которые провели нас через железную дорогу. Но только подошли к хуторам Великий Жолудск — наткнулись на пост националистов. Весь пост без выстрела забрали, проводников отпустили, а этих чудаков использовали за проводников. Ж[елезную] д[орогу] в районе с[ела] Жолудск прошли очень хорошо. Только перешли ж[елезную] д[орогу], опять наткнулись на заставу националистов, сопротивления никакого они нам не оказали. Мы шли прямо, через населенный пункт, по направлению Лузки.

12 сентября 1943 г.

На рассвете в с[еле] Лузки мобилизировали подводы и в 5.00 поехали по своему маршруту; повозками ехали до с[ела] Сапачу. Здесь сделали небольшую перехватку. В районе этого же села форсировали р[еку] Стырь, этим самым — сократили большой круг. Реку форсировали в 12.00 и двигались по направлению Бельска-Воля, Рудка Вельска-Волосна, а отсюда пошли прямо на Эзерце. Здесь встретились с заставой из отряда «Дяди Пети». Народ основательно подбился на ноги, пришлось оставаться на ночевку, несмотря на то что до отряда части оставалось всего 17 км, все бойцы и я ночевали в крестьянских клунях, так как в селе много крестьян болеет тифом. Бойцы-партизаны из отряда «Дяди Пети» рассказали мне о боевых делах нашего соединения. Мне, конечно, и без их рассказов известны боевые дела федоровцев. Всем ясно, что «генерал Орленко» давал и будет давать чертей немецким оккупантам и их слугам.

13 сентября 1943 г.

В 9.00 двинулись дальше. По дороге зашли в отряд «Дяди Пети». Нас встретили дружелюбно, дали проводника, который знает расположение нашего соединения. В 15.00 прибыли к своему отцу — генерал-майору, Герою Советского Союза тов. Федорову. Мне стало известно, по какой причине меня было отозвано.

Основная причина моего вызова — это неправильное использование МЗД-5 — это главный вопрос. Кроме этого, в штабе части создалось такое мнение, что я зазнался и не стал якобы считаться с командованием соединения партизанских отрядов.