Партизанская искра - [67]

— Мало, — с досадой подумал Михаил, — это теперь главное. Нужно сказать Володьке Белоусу, чтобы побольше достал патронов.

Жесткие, горячие пальцы закрыли глаза. То был Андрей.

— Напугал, — шепнул Миша.

— Красиво подкрался?

— Куда там! — Михаил огляделся кругом, прислушался. — А как с инструментами?

— Все в порядке. Вот они.

Андрей показал коловорот.

— Дед Григорий снабдил. Будто для нас берег.

— Хороший старик.

— Он с нами всей душой.

Михаил знал, что Парфентий часто заходит к деду Григорию и, хотя Гречаный об этом никому ничего не говорил, члены комитета догадывались, что там, на глухом краю села, в хатенке колхозного кузнеца деда Григория Клименко, Парфентий встречается с Владимиром Степановичем.

— Ну, трогаемся. Время идет. Нам может не хватить ночи.

— Хватит. Сверло в три четверти дюйма. Большое отверстие получится. Дедусь Григорий говорит, что сталь у цистерны мягкая и стенка не очень толстая. Только он дрелью не посоветовал. Дрель, говорит, трещит, шуму от неё много. Вот и дал мне коловорот. Медленнее, но зато никаких звуков. Под носом у часового можно вертеть.

Обогнув село, товарищи вышли в степь. Дождь продолжал накрапывать, затягивая ночную темень сырой пеленой. Шли поодаль от дороги, молча. Каждый думал о том, что предстоит впереди.

На станции — ни огонька. В темноте, едва различимые, высились полуразрушенные строения, разбитые вагоны. Когда вышли на линию, Андрей вдруг почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он не боялся, что они попадутся. В такую темень, среди бесчисленных нагромождений, можно было без труда спрятаться, уйти. Его взволновало другое. Он еще в жизни никого не убивал. Сейчас в первый раз предстояло убить. Но когда он представил, что убьет врага, сжал зубы и постарался успокоиться. Михаил взял локоть Андрея и потянул книзу.

— Надо подползти вплотную. Ты сзади сдавишь ему горло, зажмешь рот, а я…

Пригнувшись как можно ниже, они поползли под скелетами сожженных вагонов, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. В стороне они услышали какие-то странные звуки.

Затаив дыхание, они долго прислушивались. Где-то совсем рядом у огромной черной цистерны находился часовой. Невидимый человек изредка шмыгал носом. Чертовски трудно угадать, в какую сторону он стоит лицом.

Часовой в темноте тихо кашлянул. До него оставался какой-нибудь десяток шагов.

Миша потянул Андрея за руку. Они отползли несколько назад и нырнули под огромное тело цистерны.

Теперь часовой был почти рядом. Они рассмотрели его фигуру в плаще с наброшенным на голову капюшоном. Юноши затаили дыхание. Отчетливо было слышно, как сопел часовой, да над головами, вызванивая о броню цистерны, падал частый дождь.

Вдруг, неподалеку на линии возникли голоса. Они приближались. Гулко топали по шпалам сапоги. Часовой окликнул подходивших. Ему ответили по-румынски. Это была смена поста. Михаил с Андреем спрятались за колеса цистерны и затаили дыхание. Это было лучше, что смена пришла. Но как они сами не учли этого? Ведь могло очень плохо кончиться, если бы они сняли часового перед самой сменой. Ясно, что караул поднял бы тревогу и все их планы провалились бы. Друзья вздохнули с облегчением. Им сегодня просто повезло.

Сменившийся часовой стал ходить взад и вперед. Хлопцы следили за его маячившей в темноте бесформенной фигурой, то приближающейся, то удаляющейся. Иногда он так близко проходил около колес цистерны, что, казалось, стоило протянуть руку и…

Нужно было спешить. Миша вынул нож, ножны сунул в карман. Рука сжала рукоятку. Сердце так сильно заколотилось, что, казалось, его стук может услышать часовой.

Михаил движением руки дал понять Андрею, чтобы тот оставался на месте, а сам шагнул за рельс и резко выпрямился.

Через мгновение Андрей услышал глухой шлепок и не то вздох, не то оборванный стон, и тяжелое падение тела.

— Давай, начинай, — шепнул Михаил.

Тихо заурчало сверло. Андрей, с ожесточением нажимая снизу грудью на репку коловорота, начал крутить ручку.

— Ну, как? — через несколько минут спросил Миша. Андрей нащупал место под сверлом.

— Подается.

— Устанешь, скажи.

— Ладно, — отмахнулся Андрей.

Снова заурчало сверло. Миша напряженно прислушивался. Сквозь шум дождя он отчетливо различал тяжелое андрюшино дыхание.

— Давай, сменю.

— Рано еще.

Время в ожидании тянулось ужасно медленно. Мише казалось, что они уже давно здесь, что вот-вот нагрянет новая смена поста, и тогда все пропало. Ведь он со свежими силами быстрее может сверлить. Он крепко ухватился за коловорот.

— Давай, а ты иди слушай.

Миша пальцами нащупал ямку в броне и вставил сверло. Всем телом надавливая снизу, он начал сверлить. И, чем сильнее он нажимал, тем больше ему казалось, что нажимает он слабо и что работа подвигается слишком медленно. Он ничего не слышал, кроме шума в собственных ушах. Перед глазами стояла непроглядная пелена. Михаил не слышал, как Андрей уже несколько раз, дергая его за рукав, спрашивал:

— Сменить, что ли?

Вдруг, неожиданно, сверло заело, в лицо брызнула струйка остро пахнущего керосина. А сверло ни взад, ни вперед. Тогда он развернул сверло в обратную сторону и снова крутнул. Рывками Миша сделал несколько поворотов, и сверло по самый изгиб коловорота провалилось вовнутрь цистерны. В лицо ударила, ослепив глаза, сильная вонючая струя. Михаил отскочил в сторону. Мощная струя с шумом била в землю.