Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции - [76]

В. И. Ленин подчеркивал, что для мелкобуржуазных теорий революции характерно ограничение ее значения политической стороной. «Мелкобуржуазному революционеру, — писал он, — свойственно не замечать, что для социализма недостаточно добивания, ломки и пр., — этого достаточно для мелкого собственника, взбесившегося против крупного, — но пролетарский революционер никогда не впал бы в такую ошибку»⁵⁶⁷.

Характерной чертой развития социалистического общества, чего не могли понять «безнадежно погрязшие во фразах» левые эсеры, является приближение его политической организации к разрешению в первую очередь задач развития производства как важнейшей сферы деятельности человека, достижения высшей по сравнению с капитализмом производительности труда. В. И. Ленин указывал на ограниченность роли насилия для победы социализма, выдвигая на первый план силу влияния и пример⁵⁶⁸. Поэтому не заключение Брестского договора, а отказ от него вел к усилению зависимости первого государства рабочих и крестьян от капиталистического мира.

Мелкобуржуазному революционаризму свойственны авантюристические попытки найти во внешнеполитических акциях выход из внутренних трудностей, одним ударом решить все вопросы, покончить со всеми затруднениями, невзирая на сомнительный конечный результат и не считаясь с возможными жертвами. В речах левых эсеров не было ничего, кроме ультрареволюционной фразеологии, повторения революционных лозунгов без учета объективных обстоятельств и исторических условий момента. «Лозунги превосходные, увлекательные, опьяняющие, — почвы под ними нет, — вот суть революционной фразы»⁵⁶⁹, — писал В. И. Ленин.

Мелкой буржуазии недостает выдержки в трудные минуты. Вначале, пока революция развивается гладко, по прямой, без особых трудностей и серьезных осложнений, появляется головокружение от успехов, которое приводит мелкобуржуазного революционера к мысли, что он все может, стоит лишь захотеть. Но при возникновении серьезных препятствий это настроение сменяется шараханьем из одной крайности в другую, и он легко переходит к ультрареволюционности, которая неустойчива и бесплодна и состоит наполовину из фразы, наполовину из отчаяния. Поэтому разгул «левой» фразы наступал, как правило, на крутых поворотах истории.

Социальным источником, питавшим «левый» революционаризм, был, как указывал В. И. Ленин, «мелкий хозяйчик, который взбесился от ужасов войны, от внезапного разорения, от неслыханных мучений голода и разрухи, который истерически мечется, ища выхода и спасенья, колеблясь между доверием к пролетариату и поддержкой его, с одной стороны, приступами отчаяния — с другой»⁵⁷⁰. Этот хозяйчик неспособен проявить в нужный момент стойкость, организованность, выдержку, что и отразилось в демагогических заявлениях левых эсеров о «всеобщем восстании», «повстанческих комитетах», «предательстве мировой революции». Левые эсеры, считавшие, что «революция может идти только прямо»⁵⁷¹, побили, по выражению В. И. Ленина, рекорд фразы о революционной войне⁵⁷². А за этой фразой не стояло ничего, кроме мелкобуржуазного авантюризма и нежелания понять, что для серьезной борьбы с международным империализмом нужны не «истерические порывы», а «мерная поступь железных батальонов пролетариата»⁵⁷³.

В. И. Ленин указывал, что отход левых эсеров от большевиков — явление закономерное, связанное с дальнейшим развитием революции, которая в России проходила в особо сложных и трудных условиях. Было бы неправильно полагать, что она обойдется без колеблющихся. «…Это значило бы, — писал В. И. Ленин, — совершенно не считаться с классовым характером переворота, с природой партий и политических группировок»⁵⁷⁴. Поддаваясь давлению буржуазии и воздействию мелкобуржуазной стихии, ища выхода из внутренних и внешнеполитических трудностей в «революционной» войне, левые эсеры, авантюристически играя завоеваниями Октябрьской революции, резко качнулись вправо.

После решения ВЦИК 24 февраля 1918 г. о принятии условий мира, предложенных Германией, ЦК левых эсеров провозгласил борьбу против Брестского договора основной линией политики своей партии. Однако решительный разрыв с большевиками левоэсеровские лидеры откладывали до IV Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов. Во-первых, они питали надежду, что съезд выскажется против ратификации договора, а во-вторых, в самой партии не было единого мнения по вопросу о том, оставаться или нет в правительстве в случае его ратификации.

IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов открылся 15 марта 1918 г. На него прибыло 1084 делегата с правом решающего голоса, из них большевиков — 732 (68%), левых эсеров — 238 (22%), представителей других партий — 96 (9%), в том числе 15 правых эсеров и 18 беспартийных⁵⁷⁵. С докладом о ратификации договора на съезде выступил встреченный бурными овациями В. И. Ленин. Он убедительно показал, что необходимо как можно вернее и надежнее обеспечить возможность укрепления социалистической революции, сохранить ее завоевания, ибо Советская республика не в состоянии вести войну. Поэтому, «какова бы ни была передышка, как бы ни был непрочен, как бы ни был короток, тяжел и унизителен мир, он лучше, чем война, ибо он дает возможность вздохнуть народным массам, потому что он дает возможность поправить то, что сделала буржуазия…»