Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции - [109]

.

Попытки руководства партии эсеров саботировать идею создания буферной республики в границах, предложенных большевиками, принудить Советское правительство принять их условия и планы, использовать буфер в антисоветских целях провалились. Образованная на территории Забайкальской, Амурской, Приморской, Камчатской областей и Северного Сахалина буржуазно-демократическая Дальневосточная республика по существу проводила советскую политику. Ее существование обеспечило длительную передышку на Восточном фронте и помогло избежать войны с Японией.

В ноябре 1922 г. задачи ДВР были исчерпаны и ее территория по постановлению Народного собрания республики вошла в состав РСФСР. Так проявилась несостоятельность попытки эсеров сыграть на международной арене роль «третьей силы», противостоящей, по их утверждению, устремлениям «хищного, реакционного мирового империализма», с одной стороны, и усилиям «анархобольшевизма к установлению своего господства в масштабе международном» — с другой⁷⁷⁴.

В общем же провал политики эсеров показал, что создание «третьей силы» было нереально, а позиция ее сторонников, несмотря на декларирование отказа от вооруженной борьбы с Советской властью и от коалиции с буржуазией, являлась позицией пособничества белогвардейцам. Любая «средняя линия» на практике превращалась в диктатуру буржуазии, прикрытую пышными фразами об Учредительном собрании и демократических свободах. Мечты о несуществующей «третьей силе» объективно помогали буржуазии, так как своими колебаниями и призывами к всеобщей, т.е. буржуазной, демократии ее проповедники ослабляли диктатуру пролетариата.

Сторонники «третьей силы», даже лучшие из них, искренне верившие в возможность существования «золотой середины», защищали как раз те идеи, которые везде прикрывали демократической ложью господство капитала и помогали буржуазии и ее вождям в их борьбе против Советской власти, за его восстановление.

Поборники «третьей силы» выступали против совместной борьбы с реакцией, против союза с Советской властью, полностью оправдывая слова: «Кто не с нами, тот против нас». Они стремились использовать трудности, переживавшиеся молодой Советской республикой, для того, чтобы добиться от Советского правительства уступок в пользу буржуазии, предлагая при этом условии поддержать Советскую власть. «Эти «условия» меньшевиков и эсеров, — писал В. И. Ленин, — означают вот что: мы, меньшевики, эсеры, колеблемся в сторону капиталистов, и мы хотим «единого фронта» с большевиками, против которых идут капиталисты, используя всякую уступку!»⁷⁷⁵.

Таким образом, сторонники «третьей силы», одни — сознательно и злостно, а другие — по неразумию и упорству в старых ошибках, выступали как пособники белогвардейцев.

Решения IX Совета партии правых эсеров имели и определенную внутрипартийную тактическую задачу — примирить на некоей центристской позиции, включавшей отказ и от вооруженной борьбы с Советской властью, и от союза с большевиками, левую и правую группировки. Однако двусмысленная позиция «третьей силы», да еще в той интерпретации, какую ей давали лидеры партии, не могла способствовать укреплению единства среди социалистов-революционеров. Она лишь усилила разногласия в рядах эсеров, ускорила распад партии.

Глава тринадцатая ЭВОЛЮЦИЯ ВЛЕВО

В. И. Ленин писал, что поворот крестьянства к поддержке Советской власти неизбежно вызовет раскол мелкобуржуазной демократии: часть перейдет на сторону большевиков, кое-кто останется нейтральным, часть присоединится к монархистам и кадетам⁷⁷⁶. Именно такое развитие событий и было характерно для мелкобуржуазных партий в годы гражданской войны. При этом процесс распада, в котором особенно рельефно выступала эволюция части эсеров влево, усиливался при поворотах этих партий к контрреволюции. И чем более резко были выражены эти повороты, тем яснее выделялась левая оппозиция внутри эсеров. Если у правых социалистов-революционеров левая оппозиционная группировка возникает и усиливается в конце 1918 г., то у левых она выделяется сразу после июльского мятежа. Когда у правых она только выходит на политическую арену, у левых первая крупная группа — партия «народников-коммунистов» — уже завершает эволюцию к большевизму.

«Народники-коммунисты» создавали свою партию на основе эсеровских теорий и взглядов. Они вновь пытались эклектически соединить марксизм с народничеством, Маркса и Энгельса с Михайловским и Лавровым. В их программе нашлось место и для «критически мыслящих» личностей, и для «самобытности» России, и для «единого класса труда» — строителя коммунистического общества. Они считали необходимым вместо диктатуры пролетариата установить «общую диктатуру рабочих и крестьян», на первый план выдвигали социализацию земли как путь перехода к «аграрному коммунизму», а промышленность предлагали приспособить к потребностям земледелия и населения деревни. В качестве основных принципов организации народного хозяйства «народники-коммунисты» отстаивали децентрализацию и анархо-синдикалистскую идею передачи управления производством профсоюзам. Не чужды были им и ультралевые идеи вроде объявления народной собственностью всех предметов личного пользования с последующей конфискацией их для распределения «по нужде».