Партия, дай порулить - [9]

У Киры от жалости защемило сердце. Она тряхнула головой и ринулась разливать по стопкам водку, но Макар Евграфович гневно ее остановил:

– Это что такое? За столом что, мужчины нету? – и чуть трясущимися руками налил спиртное в рюмки.

– Тогда с меня тост, – Кира очень волновалась. У старика больное сердце и неизвестно, как он воспримет новость. – Дорогой Макар Евграфович. Я хочу выпить за то, что вы действительно не одиноки.

– Конечно, не одинок. У меня есть ты, Кирочка, – старик засмеялся дребезжащим смехом.

– Конечно, – растрогалась Кира. – Но скажите мне, пожалуйста, вам о чем-нибудь говорит название деревни Убибатьки? – спросила она, дождавшись, пока старик выпьет рюмку.

– Господи, конечно. Мы ее освобождали. Меня там ранило, я почти две недели в одной хате отлеживался. Мы подружились с ребятами из партизанского отряда, с Олесем, Устином, – у Самохина глаза подернулись влагой. – Как нас встречали, как любили! Мы же спасители, освободители. Они так настрадались. У них и фашисты были, и каратели, и власовцы. А потом еще завиноватили, что во время войны они оказались на временно оккупированной территории. Я помню, меня Олесь после войны нашел, жаловался, что в партию не берут из-за этого. А почему ты, дочка, про Убибатьки спросила?

– А романа у вас любовного там не было? – вопросом на вопрос ответила Кира.

– Романа, говоришь? – смутился Самохин и надолго задумался. – Романа не было, а любовь была. Короткая, но страстная и настоящая.

Он снова наполнил рюмки, выпил сам, немного помолчал и начал рассказ.

«Я уже сказал, что мы освобождали Белоруссию, шли через деревеньку Убибатьки. И там один из власовцев меня ранил. История моя не оригинальна. Выхаживала меня Катерина. Она постарше меня была. Красивая, гордая. Муж у нее в первые дни войны погиб. У нас такая любовь случилась! Потом я оклемался, догнал свою воинскую часть.

А в сорок пятом на Дальний Восток на войну отправился. Переписывались вначале, а потом потерялись. Я в сорок седьмом приехал в Убибатьки, но Катюша оттуда уехала. Куда, никто не знал. Так и потерялись. Я через пару лет женился, прожили с женой почти сорок лет. Детей у нас не было. Бог не дал. Наверное, за то, что жил без любви. Уважал жену, жалел ее, никогда не изменял, но сердце всегда принадлежало только Катюше».

– А я узнала, Макар Евграфович, что Катерина родила от вас дочку, – медленно проговорила Кира, внимательно наблюдая за стариком. Как бы ему плохо не стало!

Самохин схватился за край стола. Кира моментально взяла с полки пузырек, вытрясла из него таблетку, разжала старику губы и засунула лекарство в рот.

Через некоторое время по морщинистому лицу потекли слезы. Они текли и текли, зависали на подбородке, скапливались там и, когда достигали критической массы, срывались и капали на колени.

Наконец, старик постепенно успокоился, сходил в ванную комнату, умылся и снова вернулся на кухню.

– Моя дочь жива? Где она? – спросил Самохин.

– Я этого пока не знаю. Но одно очень хорошее детективное агентство обещало мне все разузнать, – Кира присела на корточки около Макара Евграфовича и положила голову ему на колени. – Но мне кажется, что жива. Ведь не просто так соцслужба говорит, что вы не одиноки.

Их идиллия была прервана звонком в дверь.

На пороге стояла комичная пара. Низенькая немолодая дама и такого же роста спутник. На ней был «романтический» наряд – белая кружевная юбка на белой подкладке, плотно обтягивающая ее полные бедра, белая блузка с жабо, белые туфли. В руках она держала кружевной белый зонтик. Мужчина, сопровождающий ее, был тоже в белом.

Но не это было смешным. Комизм заключался в следующем: у дамы было приятное интеллигентное лицо, напоминавшее Ларису Рубальскую. Партнер же ее имел совершенно бандитскую физиономию: свернутый на бок нос, невыразительные прозрачные глаза и, самое главное, взгляд – холодный, бесстрастный.

– Добрый день, – сказала дама недовольно. – А Макар Евграфович дома?

Не дожидаясь ответа, пара вошла в квартиру. Кира отступила в сторону.

Они прошли на кухню. Увидев пиршество, дама визгливо запричитала:

– Это что же за пьянка у вас, дорогой мой? У вас же сердце. А вы, дамочка, – «белоснежка» развернулась к ней всем корпусом, – потрудитесь объяснить, что здесь происходит.

Кира, будучи мягким и абсолютно безвольным, как ей казалось, человеком, внезапно возмутилась:

– А почему, собственно, я должна давать вам отчет? Это наше дело.

– Фу ты, ну ты! Надо же! Это не ваше дело, а наше, – дама покрутила в руках рюмку, понюхала ее и брезгливо вернула на стол.

– Подождите, – остановил их Макар Евграфович. – Давайте я все объясню. Это Кира, моя подруга. А это Соломон Исаевич Кац, мой лечащий врач, и Софья Борисовна, его супруга.

Глава 5

Аллочка Кучинская была очень несчастлива в личной жизни. Ей казалось, такого невезения, как у нее, нет больше ни у кого на свете.

Она всегда была хороша собой, ее красоту не испортил даже переходный возраст. Когда ее подруги втихаря давили прыщи и прижигали их салициловым спиртом, Алла радовала глаз нежной бархатной кожей. На нее заглядывались даже старшеклассники.

Она выбрала самого крутого из них, Пашку Капницкого. По нему сохли все девчонки не только их, но и соседней школы. Помимо выдающейся внешности у него были завидные родители. Папа занимался бизнесом, мама работала в мэрии. На совершеннолетие он стал обладателем шикарной Вольво, и до самого своего выпускного привозил Аллочку в школу на автомобиле.