Паршивка - [10]
— Я думаю, дорогая, что ты становишься совсем взрослой девочкой.
Я могла бы ей ответить, что нет, вовсе нет, все это для того, чтобы твоя мать не пялилась на меня сверху, но я решила соврать еще немножко:
— Не такая уж я взрослая, мама, просто солнце иногда бывает опасным, и солнечный удар может случиться даже в апреле.
Тут, я думаю, я немножко переборщила, и мама, кажется, заподозрила что-то неладное…
Под конец сеанса госпожа Требла сказала, что она, если я ничего не имею против, с удовольствием встретилась бы с моей мамой, чтобы предложить ей оставить мне мою комнату и поселить бабушку, пожилого уже человека, отдельно. Я ответила госпоже Требла, что я категорически против, потому что бабушка — не пожилой человек, а моя бабушка, и я ее обожаю. Мы с ней иногда страшно веселимся. У бабушки металлическая пластинка в бедре, потому что она попала в аварию или что-то там еще, поэтому она звенит на детекторе, и ей от этого очень смешно. Она говорит, что всякий раз, когда она летит на самолете, то из-за ее пластинки и вставных зубов весь аэропорт на ушах стоит.
Я так часто спрашивала ее, почему она всегда запирается в ванной и почему никогда не показывается передо мной голой, что однажды она вышла из ванной голая и сказала: «Ну что, лапка моя? Красивая у тебя бабушка?» Я засмеялась и больше никогда ни о чем ее не спрашивала. А главное, что хорошо с бабушкой, это то, что, когда мы вдвоем играем в карты, у нее все в очках отражается, и с ней, по крайней мере, я всегда в рами выигрываю.
Надо бы, конечно, закончить сеанс пораньше, пока еще не стемнело и пока мне не захотелось плакать.
Седьмой сеанс
Когда я увидела, что госпожа Требла загорела, как учитель физкультуры, я спросила ее, ходит ли она в солярий в салон «Красота 2000», туда, где я часто вижу госпожу Даниель, или же она уезжала в отпуск. Госпожа Требла ответила, что вопросы здесь задает она, но в виде исключения, поскольку она меня очень любит, она мне ответит:
— Я уезжала в отпуск, Рашель.
— Да? Куда?
— В Тунис, со всем своим семейством.
Этим она меня здорово ошарашила. Со всем своим семейством? В Тунис? То есть у нее есть муж? И дети? Нет, этого быть не может, представить госпожу Требла голую, в объятиях какого-нибудь парня, еще трудней, чем мою маму…
Нет, она, наверное, ездила со своими родителями, братьями и сестрами…
— Что случилось, Рашель? Ты о чем-то задумалась…
— Нет-нет… Просто подумала, что вы уже взрослая для того, чтобы ездить в отпуск с родителями…
Госпожа Требла сказала, что сделать это со своими родителями ей было бы весьма затруднительно.
— Да? Вы поссорились?
— Нет, Рашель.
— А тогда почему?
— Потому что они уже давно умерли, Рашель…
Тут повисла долгая пауза, а я про себя даже немного успокоилась насчет того, что, бывает, родители умирают, а со стороны это и незаметно… Никогда бы не подумала… Потом госпожа Требла воспользовалась случаем и спросила меня, где я провожу каникулы, если я, конечно, уезжаю на каникулы. Я ей ответила, что я в основном провожу каникулы в Нормандии, в маленькой деревушке, где постоянно идет дождь, где холодно и где часто темно даже тогда, когда должно быть светло. Утром в камине мы разжигаем большой огонь и читаем перед ним книги, а когда дождь прекращается, идем собирать улиток. А когда дождь не прекращается, тогда мы не идем собирать улиток. Иногда дрова отсыревают, и тогда огонь не горит, и иногда бывает, что я все книги уже прочла. Тогда остается только смотреть, как мухи какают на потолке, но это все равно лучше, чем слушать глупости шлюхи госпожи Даниель.
Потом я рассказала госпоже Требла, что на последнее Рождество маме пришла в голову отличная идея и, чтобы я больше не била мух и не прижималась носом к стеклу, делая запотевшие облачка, она позвонила маме Ортанс и попросила отпустить Ортанс с нами на каникулы, а мама Ортанс сказала «хорошо». Я слышала, как моя мама сказала маме Ортанс в конце разговора:
— Я знаю двух девочек, которые будут в полном восторге. Знаете что, Катрин, я думаю, что наши дочки хорошо влияют друг на друга.
Ну, а я знаю одну женщину, которая изменит свое мнение, когда поймет, сколько стоит звонок госпоже Коротколяжкиной из Нормандии…
Короче, весь сеанс я рассказывала госпоже Требла, как я отправилась на каникулы с Ортанс, и как мы приехали на вокзал, и как мама нас там встречала. Лил дождь как из ведра, и мама сказала:
— Какая мерзкая погода! Надеюсь, так не будет все восемь дней!
А Ортанс ответила:
— Надежда умирает последней.
Тут мама резко затормозила и заявила:
— Так, мадемуазель Ортанс, со своей мамой ты разговаривай как хочешь, но здесь мама — я, понятно?
Ортанс побагровела и ответила:
— Да, сударыня.
И, когда мама снова тронулась, в машине установилась гробовая тишина.
Еще я ей рассказала очень интересные вещи о том, как иногда погода стояла хорошая, а иногда шел дождь, как мы весело проводили время и с удовольствием выполняли задания на каникулы, как убирали в комнате, помогали маме вынимать косточки из семисот слив и даже сходили на обязательный концерт классической музыки…
Вся правда про каникулы не предназначается ни для психологов, ни для кюре, ни для родителей. Началось все с путешествия: мама боится совершать дальние поездки на машине с двумя резвыми девочками, которые отвлекают ее от дороги, и поэтому она посадила Ортанс и меня одних на поезд и сказала:
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
У Евы обязательно должен быть свой Адам.Об этом знают все. И что, скажите, делать, если тебя назвали Евой, а Адамом не обеспечили? Искать. Вот она и ищет. В перерывах между работой, встречами с подругой, перепалками с мамой, написанием дневника. Одновременно мимоходом почти влюбляется в соседа музыканта, пока не натыкается на его подружку, а чтобы точнее — дружка. При этом еще успевает отвадить раздающего авансы начальника, пойти в гости к коллеге и в ужасе убежать из-за стола, попасть под машину и, как ни странно, благодаря этому совсем уж безрадостному событию, найти своего единственного, по крайней мере — на ближайшее десятилетие.
Однажды он встречает странного типа, одиноко сидящего на скамейке под проливным дождем с бумажным пакетом на голове. Так начинается короткая дружба, мучающегося от одиночества в чужом городе подростка с человеком по имени Годзилла. Эта дружба круто изменит его жизнь. Ведь в Годзилле он узнает «чудовище», которым, не случись этой встречи, предстояло бы вскоре стать ему самому.Тонкая, щемящая проза, которая заставляет задуматься о том, зачем мы пришли в этот мир и куда уйдем.