Паршивая овца - [9]

— Даю слово.

— Как интересно! Значит, выезжаем втроем завтра утром первым же поездом! Я еду домой собирать вещи.

Когда наш автобус приехал в Лиллесанн, наступал мягкий августовский вечер. На остановке нас встретили Людвигсен, бывший управляющий, и экономка Мария. Людвигсен был невысокий, с острой мышиной мордочкой, такие, как он, избегают смотреть людям в глаза, особенно столичным жителям. Ссутулившийся, подавленный, он после коротких приветствий подхватил наши чемоданы и пошел по дороге. Мария была типичной старой девой, она не вышла замуж по той простой причине, что красота не входила в перечень ее достоинств. Лицо Марии напоминало деформированную брюкву, подобные забавные брюквы осенью часто приносят в редакции газет. Но в остальном она производила впечатление доброго и преданного человека. Когда я пожал ей руку, она от смущения сделала книксен.

— Отнесите чемоданы в отель «Виктория», Людвигсен, — попросил Арне. — После такой долгой поездки хочется выпить пива.

Лиллесанн понравился мне с первого взгляда. Это был один из тех очаровательных крошечных городков, которых так много на южном побережье Норвегии. Белые, желтые, голубые игрушечные домики с цветочными горшками на окнах, улицы, мощенные брусчаткой, похожие на стиральные доски, пучки травы между камнями, старые пожелтевшие вывески, выведенные затейливыми буквами: «Миккель Сёренсен, сапожник». И над всем этим витал ни с чем не сравнимый запах дерева, пропитанного олифой, запахом соленой морской воды, вяленой рыбы и свежих раков. Главная улица крутыми зигзагами вела к центру — городской площади, посреди которой высился похожий на собор газетный киоск, несомненно являющийся гордостью и главной достопримечательностью города. «Бог ты мой, как забавно, наверное, пожить здесь некоторое время, — подумал я. — Разыграть из себя важную персону и ввязаться в полемику о путях культуры, которую ведут между собой две единственные местные газеты. Только ведь все это надоест очень быстро. В этих идиллических городках начинаешь волком выть от скуки, если задержишься в них дольше, чем следует».

Здесь же на площади стоял самый большой городской отель «Виктория», в котором могло разместиться сразу довольно много приезжих. Это был большой, желтый, деревянный дом. Мы расположились на веранде и заказали пиво. Мадам Бальдевинсен, хозяйка, пышная и спелая, как рожь в августе, тут же принесла нам на подносе целую батарею бутылок. Я залпом выпил стакан и откинулся в плетеном кресле, изнемогая от наслаждения. Арне повернулся к Людвигсену, который сидел пристыженный и унылый и все время нервно поправлял галстук.

— Ну, а теперь, Людвигсен, выкладывайте. Что заставило вас отказаться от места? Что вас так напугало?

Я видел, как тяжело бедняге Людвигсену отвечать на этот вопрос — мужчины не любят показывать свой страх. Он судорожно глотнул пару раз и начал говорить, сначала запинаясь, потом все увереннее.

— Черт знает что происходит в этом доме. Я человек не суеверный и бабью болтовню не слушаю. Но в этом доме точно поселился нечистый. Он мне всю душу вымотал. Не могу я больше там жить.

Я и раньше подмечал, будто со стенами там не все ладно. Никак и вы кое-что заметили. Но то, что я увидел… мне за всю жизнь такого видеть не доводилось!

Так вот, стало быть, дело было вчера. Часов в одиннадцать или около того я возился возле дома с крыжовником, нынче он у нас сильно пострадал от грибка. И глянул случайно на то окно в Желтой комнате, ну вы знаете. И вижу: два желтых глаза горят, как сера в аду. Сперва я решил, что это сам сатана глазищами своими меня вроде как фотографирует, а потом смотрю: да это кот! Здоровенный, черный, настоящее чудовище…

— Так, значит, и вы тоже?.. — вырвалось у Арне.

Он посмотрел на Людвигсена, словно тот сам был привидением.

— То-то и оно, — продолжал Людвигсен. — Ну, думаю, раз уж это чудище как-то попало в дом, я буду не я, если его оттуда не выгоню. Вошел в дом, поднялся по лестнице и открыл дверь в Желтую комнату, а там и в помине нет никакого кота. Дверь и окна были закрыты. Небось, думаю, ошибся я, может, я его в другом окне видел, в соседнем. Пошел в соседнюю комнату, но и там никакого кота. Весь дом обыскал, а кота так и не нашел. Я вообще-то не робкого десятка, но в доме с чертовщиной жить не хочу. Уж вы не серчайте на меня…

Незатейливый рассказ Людвигсена внушал доверие, он произвел на меня куда более сильное впечатление, чем рассказ Арне. По части фантазии Людвигсену было далеко до Арне. Мы беседовали еще полчаса. Уломать Людвигсена нам так и не удалось, а вот Мария, отчасти благодаря дипломатии Моники, в очередной раз согласилась не бросать свое место в Каперской усадьбе. Наконец мы встали и направились к пристани.

Лодка Арне была уже готова, новенькая желтая шлюпка с подвесным мотором.

— Садитесь! — пригласил Арне. — Отправляемся на поиски приключений!

Взревел мотор.

— Как думаешь, что нас там ждет? — спросил я у Моники. — Чем можно удивить людей, привыкших к электрическому свету, холодильникам и психоанализу?

Она улыбнулась:

— Я чувствую, что нас ждет что-то необыкновенное. Возможно, мы и сами будем тому не рады.