Пароль «Dum spiro…» - [49]

СПАСТИ ГОРОД!

Тревожное предупреждение наших польских друзей подтверждалось сообщениями Правдивого, Молнии. С августа планомерно готовилось уничтожение Кракова.

Навязать наступающим частям Красной Армии уличные бои, завлечь в мышеловку, начиненную многими тоннами аммонала, и взорвать город — таков был план гитлеровского командования.

В своих радиограммах Центр просил сообщить характер и систему вражеских укреплений Кракова. Мне тогда, естественно, неизвестны были дальние, стратегические замыслы командования, но чувствовалось: назревают большие события.

Пришел Гроза. Рассказывает, что довольно странно ведет себя генерал-губернатор Польши Ганс Франк.

— Что-то уж очень подозрительно, — делился своими опасениями Алексей, — заигрывание палача со своими жертвами. Старая политика кнута и пряника. Этакое представление «Кот и мыши». С одной стороны, усиливаются репрессии, облавы, на улицах хватают людей, бросают в тюрьму, трудовые лагеря. С другой — приемы в Вавельском королевском замке. На эти приемы впервые демонстративно приглашаются поляки — представители местной администрации и интеллигенции. Франк выступает в роли отца-благодетеля, заступника польского народа, призывает поляков оказывать всемерную помощь «несчастным» беженцам из сожженной Варшавы, запугивает «большевистским нашествием» и обещает отстоять европейский древний город от «диких орд Востока».

В подтверждение Алексей притащил целый ворох газет. «Гонец Краковски» широко освещал приемы в резиденции генерал-губернатора, его речи, призывы, запугивания, заклинания.

Мы с Алексеем пришли к тому же выводу, что и польские товарищи: Франк и его администрация, помимо прочих целей, пытаются усыпить бдительность местного населения, до последней минуты скрывая в строжайшей тайне план уничтожения города.

Что могло спасти Краков? Только стремительность, могучий и точный удар по врагу, исключающий изнурительные, опасные для города уличные бои. Но для этого надо было знать, и знать точно, все уязвимые участки обороны, заполучить детальный план заминирования города.

Алексей возвратился в Краков. Вскоре пришло от него новое тревожное сообщение:

«D. S. Противник сильно укрепляет Краков. Замурованы окна первого этажа главпочтамта. В остальных — амбразуры, оборудован дот… Оборонительные работы ведутся днем и ночью».

Мы радировали в Центр:

«Павлову. Один пьяный немецкий офицер сообщил Зайонцу: Краков, от улицы Смоча до Вислы построен небольшой тайный аэродром, с которого в случае опасности можно будет эвакуировать комсостав.

Голос».

Аэродром готовился, как мы вскоре выяснили, для самого генерал-губернатора и его камарильи.

В середине декабря мы получили из штаба фронта задание особой важности:

«Установите точную численность войск и нумерацию частей в Кракове. Сообщайте о каждой новой части, прибывающей в город.

Точно установите расположение артпозиций, танков, пехоты, все мероприятия немцев по обороне Краковского района.

Данные молнируйте».

«Все мероприятия по обороне…» Вновь и вновь просматривал я последние донесения.

«D. S. В Кракове, на Гердерштрассе, 11, расквартирован личный состав первой эскадрильи 77-й эскадры бомбардировщиков — около двухсот человек. Аэродром эскадрильи — в Раковице. Штаб 8-го летного корпуса — в Витковице».

Алексей подтвердил наши предварительные данные о строительстве дотов в районе электростанции. Отман уточнил:

«Командует обороной Кракова генерал-ортскомендант Китель. Гарнизон — три дивизии».

Отсеять второстепенное, сверить данные из разных источников, проанализировать, сжать донесения в скупые строки радиограмм — я уже находил вкус в этой черновой, несколько однообразной, повторяющейся изо дня в день работе.

Центр не выпускал нас из виду ни на день, чутко реагировал на деятельность группы.

«Ваши данные, — говорилось в одной из радиограмм, — исключительно ценные. Всеми силами сосредоточьте внимание на оборонительных обводах Кракова и инженерных сооружениях вдоль левого берега Вислы».

Все сводилось к одной, теперь главной для нас задаче: нужна цельная картина обороны Кракова. А ее у нас не было.

Тут я получил записку Алексея:

«Инженерная часть укрепрайона дислоцируется в селе Рацеховице. Командует ею генерал-майор».

Генерал-майор… Ему-то наверняка известен если не весь план, то, уж во всяком случае, часть плана укрепрайона. А что, если?..

Я — к Гардому. Ему мой план вначале показался фантастичным. Однако обещал все разведать.

С польским связным Метеком пошел Митя-Цыган. На третий день возвратился, доложил обстановку. В Рацеховице полным-полно немцев. За селом, в лесу, расположилась танковая часть. «Наш» генерал-майор уже с месяц живет в доме одной польской семьи. Точнее, польско-украинской. Хозяйка сама родом из Тернополя, родной язык помнит, германа ненавидит. А хозяйская дочка заигрывает с генералом.

— Красна, пся крев, як та крулевна польова, — коротко охарактеризовал ее Метек.

Родной дядя этой «крулевны», вскружившей голову генералу, оказался связным польских партизан. Люди Гардого установили с ним контакт.

Постепенно начал вырисовываться план операции. Вызвались на опасное дело Евсей Близняков, неразлучные друзья-танкисты Митька-Цыган и Семен Ростопшин. Все они должны были появиться в Рацеховице как земляки хозяйки, беженцы-полицаи. Обжиться, примелькаться. Главная роль отводилась дяде. Ему поручили деликатно объясниться со всеми героями предстоящей «премьеры», за исключением, конечно, «жениха»-генерала. Сошлись на следующем: Евсей Близняков и Семен Ростопшин ночью бесшумно снимают часового. «Жениха» и «невесту» вместе с хозяевами «умыкают», увозят в неизвестном направлении. Таким образом, и овцы останутся целы (семье было обещано надежное убежище в горах), и волк окажется в капкане.