Парни со стволами - [51]

Провинция Идлиб. В 20 км севернее города Идлиб

Котов понимал, что на пути к Алеппо у него будет самой большой сложностью преодолеть территорию провинции Идлиб. Он бывал в этих местах со своей группой уже раза два и хорошо знал не понаслышке, что Идлиб — стратегически важная территория для всех сторон конфликта.

Мухафаза (провинция Идлиб) по площади — одна из самых маленьких провинций Сирии, но примыкает к турецкой границе, через нее проходят основные транспортные магистрали. Когда-то до войны население провинции составляло чуть более 1,3 миллиона человек. Сейчас города, поселки и деревни обезлюдели. И это неудивительно, потому что еще с 2011 года провинция и ее одноименная столица стали одним из мест наиболее ожесточенных боев между сирийской армией и боевиками. Город Идлиб несколько раз переходил из рук в руки, а в марте 2014 года был окончательно захвачен отрядами Фронта ан-Нусра — местным крылом «Аль-Каиды». С тех пор провинция почти полностью контролируется боевиками, и проскочить незамеченными к Алеппо очень сложно, несмотря на то что Идлиб и Алеппо разделяло всего каких-то сорок километров по прямой.

Можно было взять южнее и обойти провинцию, потеряв, правда, около трех дней драгоценного времени. А Сидорин считал, что с разведкой и уничтожением объекта нужно торопиться. И вот малочисленная группа капитана Котова в составе восьми человек целую ночь почти на ощупь, не включая фар, пыталась обойти город Идлиб с севера и выйти к бывшей экономической столице Сирии Алеппо.

— Все, остановимся здесь, — приказал Котов, посмотрев на часы.

Времени было уже два часа ночи. Снова и снова слышались где-то рядом в темноте звуки автомобильных моторов, метались огни автомобильных фар, где-то прорезали воздух пулеметные очереди. Это ночное оживление Котову не понравилось. Группа и так оказалась в труднодоступной местности, изрезанной неглубокими каньонами, скалистыми стенами и каменистыми россыпями. Несмотря на то что полковник Сидорин уверял, что подвеска вездехода «неубиваемая» и специально адаптирована к тяжелым горным условиям, Котов решил не рисковать. Выйди из строя только один вездеход — и весь груз, что на нем перевозился, придется бросить, как бросить и часть груза с других вездеходов, чтобы посадить на них двух спецназовцев. Значит, еще около сотни килограммов груза группа лишится. И тогда под угрозой будет не только она сама, но и важное задание.

Зимин и Коля Алейников присели возле командира. Мягкий неяркий свет экрана навигатора не успокаивал, а, наоборот, тревожил. Сложный рельеф местности, где-то близко крутятся боевики. Прорываться в темноте было опасно, потому что запросто можно было повредить машины, покалечить людей. И это еще до начала самой операции, только на пути к цели.

— Не будем рисковать, — решительно заявил командир. — Заночуем здесь, а утром определимся и с ситуацией, и с направлением.

— Если «бандерлоги» где-то совсем рядом, их можно засечь, — предложил Алейников. — Если нам с Бобом подняться на скалы, то через ночные прицелы можно понаблюдать за окрестностями. Должны же они себя выдать. Или костерок, или газовая горелка. Да даже дисплей телефона может выдать.

— Правда, Борис Андреевич, — вставил Зимин. — Пусть ребята наблюдают, я подежурю, на связи побуду, а вы хоть пару часов поспите. Вторую ночь мы в дороге, а химию, таблетки всякие вы терпеть не можете.

— У меня от них изжога, — проворчал Котов, — душевная изжога. Ладно, Николай, бери Крякина, только не по отдельности, а вместе. Поднимитесь справа, там пологий склон, на стенке можете в темноте сорваться.

— Есть! — кивнул снайпер и отошел к группе спецназовцев, готовивших ночлег.

— Они нас фактически загнали сюда, — показал Зимин пальцем на экран. — Мотались по равнине, постреливали, как будто специально выдавливали в эти овраги и расщелины.

— Молодец, — с иронией сказал Котов, расстегивая куртку. — При подчиненных не стал говорить, чтобы атмосферу не накалять и веру не убивать.

— Да… я и не думал об этом, — смутился лейтенант. — Так получилось просто. А наших ребят, мне кажется, ничем не смутишь. Смешно даже слышать, что их можно чем-то напугать.

— Веришь в них? Это хорошо, — серьезно ответил Котов. — Верить надо. Без веры в своих солдат в бой не ходят, это еще дедушка Суворов говорил. Ладно, Олег, дежурь, будь на связи, слушай, что наши наблюдатели скажут. Не стесняйся будить меня, если что. Ложное чувство заботы опасно.

— Это тоже дедушка Суворов говорил? — тихо засмеялся Зимин.

— Это дедушка Котов сказал, — в тон ему ответил командир.

Спецназовцы полезли в сухие пайки, пожевали перед сном, запивая из термосов горячим сладким чаем, и тихо улеглись на спальные мешки. Котов закрыл глаза, «слушая воздух», так у спецназовцев назывался чуткий сон. Это не просто умение спать и одним ухом прислушиваться к звукам, которые несет ночь, это целый комплекс ощущений и ассоциаций. Например, почти неслышный полет птицы. Если ты половину ночи не слышал шелеста птичьих крыльев и птичьего голоса, то, скорее всего, в этом месте их нет. И вдруг она пролетела. Скорее всего, дневную птицу кто-то вспугнул. Хищник, вынюхивающий добычу в траве, змея, с ее немигающим холодным взглядом, или… человек.