Парламентеры - [48]

– И два глаза, – многозначительно сказал Ба.

После его слов воцарилась невольная пауза. Каждый из присутствующих мучительно осознавал сказанное.

И осознал.

– А что? – чужим голосом просипел Мрничек. – Если полумертвую на правую половину Фрею поведет полупарализованный трассер… Это, как минимум, шанс, я вам скажу!

Все, не сговариваясь, недобро поглядели на побледневшего Хомуху – в который раз, но теперь уже не просто зло. Теперь – оценивающе, как хищник на потенциальную жертву.

– Р-ребята, – тот попытался влезть в щель между обозревателем и оболочкой рубки, – в-вы чего?

– Кларенс, – обратился к Маккензи капитан Гижу. – Ты анатомию хорошо помнишь?

Голос у него был жесткий, как излучение вблизи нейтронной звезды.

– Анатомию-то я помню, – невозмутимо ответил Маккензи. – Но вот скальпеля у меня все равно нет. А дока на таком уровне запрограммировать я просто не сумею. Думаю, ты тоже.

Мрничек с готовностью затряс поднятой рукой, будто школьник на уроке:

– Я! Я знаю как стандартный сшиватель ввергнуть в режим скальпеля! Меня мама когда-то научила.

– Да вы что, с ума посходили? – заорал возмущенный Шарятьев. – Какой скальпель, какой сшиватель? Вы что, серьезно?

– А что? – Мрничек набычился и сразу стал похож на дикобраза, растопырившего иглы перед более крупным противником. – Он нас сюда загнал, он пусть и выводит! Я подыхать в расцвете лет не собираюсь!

Первая горячка от внезапно осознанного шанса спастись схлынула более-менее благополучно, без поспешных оргвыводов и опрометчивых поступков, хотя на Хомуху страшно стало смотреть.

– Погодите, – осадил всех капитан, как и положено капитану. – Давайте-ка все обдумаем как следует. Застряли мы здесь – это бесспорно. Насколько я знаю, лечить корабли с таким процентом поврежденности таки да, еще никому не доводилось. Но мы пока и не пробовали.

– Да ты уж говори как есть, капитан, – перебил Маккензи насмешливо. – Не мы не пробовали, а я не пробовал. Все равно никто больше не умеет, даже ты.

– Правда твоя, – с горечью признал капитан. – Ты как бинж – наша единственная надежда. Это первое. Второе – сколько у нас цикла?

– Года на четыре, – со знанием дела сообщил Шарятьев.

Молчун Ба снисходительно усмехнулся, словно знал нечто такое, чего не знал более никто. Это не ускользнуло от внимания Гижу.

– Что такое, Йохим? Ты хочешь что-то сказать?

– Нет, капитан. Я ничего не хочу сказать.

Гижу исподлобья поглядел на трассера.

– Да понятно, что он хочет сказать, – махнул рукой Маккензи. – Поскольку правая половина Фреи отнялась, цикл также усох ровно наполовину.

– Замечательно, – всплеснул руками Мрничек. – Прелестно!

У него неприятно задергалась мышца на лице – младший трассер еще не сталкивался даже с пустяковыми авариями в космосе и сейчас нервничал гораздо сильнее остальных астронавтов.

Капитан повертел головой и снова перевел взгляд на великана Ба.

– Погоди, Йохим… Сдается мне, у тебя подозрительно глубокие познания касательно кораблей для простого трассера. Не желаешь ли объясниться?

Ба тяжко вздохнул, но желания объясниться не выразил.

– Послушай, Йохим, – терпеливо и очень спокойно обратился к Ба бинж Маккензи. – Мы ведь не в кабаке на космодроме, не так ли? Мы застряли хер знает где у черта на рогах. Мы тут легко сдохнуть можем – не сейчас, так через пару лет, когда загнется цикл. Или раньше, если уполовиненного цикла не хватит на шестерых в суточном режиме. Давай-ка не будем недоговаривать. Ну?

Ба пожал плечами и без особой охоты сообщил:

– Я не всегда ходил трассером.

– А кем еще? – капитан ненавязчиво перехватил инициативу. – Давай, давай, Йохим, колись!

– Бинжем.

– Ух ты! – восхитился Мрничек. – Таки у нас два бинжа! Живем!

Маккензи, склонив голову набок, слегка улыбнулся:

– И какой у тебя класс, коллега?

– Первый, – сознался Ба. – Был. На позапрошлый год.

Сам Маккензи пока дослужился только до второго – экипажи от трех человек до двенадцати.

– И ты молчал? – искренне изумился Шарятьев. – Е-мое! У нас зубр на борту, а мы и не знали!

– Да хоть мамонт! – гаркнул на них Гижу. – Это упрощает проблему, но не отнюдь не решает ее! Мы на необитаемом острове, понимаете аналогию? У нас разбитый вдребезги пополам корабль с порванными парусами и сломанный компас! Пусть у нас два боцмана вместо одного – сильно это нам поможет?

– Погоди, капитан, – осадил его Маккензи, единственный, кто осмеливался общаться с первым лицом корабля практически на равных. – Йохим, у меня к тебе два вопроса. Первый: ты можешь сообщить нам что-нибудь дельное? Опираясь на прежний опыт, разумеется.

– Нет, – бесстрастно ответил Ба. – Не могу. В такую задницу я никогда раньше не попадал. Самое страшное, что случалось, – это когда на транс-Веге наша Самура потеряла одну из передних педипальп. Не знаю почему, может, метеорит, может, еще что. Управлять ею стало невозможно, погрешности превышали допустимый буфер, мы чуть не сгорели. Но я точно знаю, что когда мы отняли одному из трассеров палец, он привел Самуру к Титану.

– Палец?

– Угу. Мизинец.

Мрничек не удержался и в который уже раз зыркнул на помалкивающего в сторонке Хомуху.

– Иными словами, ты считаешь, что у нас есть выбор, – подытожил Маккензи. – Со временем сдохнуть всем или попытаться выжить, искалечив одного.