Парламент - [16]

— Не стоит пенять на наши дни. И раньше такое случалось.

— Никогда не поверю.

— Как-то в мемуарах сестры Антона Павловича Чехова я вычитал такой факт: великий русский поэт Афанасий Фет, проезжая всякий раз мимо Московского университета, просил кучера остановиться. Затем открывал окно кареты и демонстративно плевал на здание университета. В последствии даже личный извозчик привык к такому невежеству своего патрона и, дабы ему угодить, останавливался без всяких приказаний.

Женька улыбнулась:

— Его пример для тебя заразителен?

— Зачем же мне, Женечка, плевать на свою альма-матер? Семь лет назад я закончил текстильный институт с отличием. А год назад получил диплом социолога в Московском государственном университете.

— А в народе говорят: век живи, век учись, а все равно дураком помрешь.

— Мы, будучи студентами, говорили по-другому: век живи, век учись, а бедняком помрешь. И знаешь, многие были уверены в этом. Кроме меня и ещё нескольких человек. Я уже тогда поставил перед собой цель помереть состоятельным человеком. Здесь, в России.

— А что предоставлялась возможность уехать за кордон? — съехидничала она.

Роман не обратил на её иронию внимания.

— Знаешь, и сегодня редкий специалист-умница не думает, как бы рвануть за рубеж, дабы со своей мизерной зарплатой на родине вовсе не остаться без штанов. Один мой сокурсник, вернувшись из Германии на краткосрочную побывку, сказал: «Жизнь дается только один раз, и прожить её лучше там». Мне тогда показалось, что в его счастье проскользнули грустные нотки. Боже мой, подумал я, неужели успех и радость могут быть такими тихими и унылыми?

— Зато он, наверное, решил все свои материальные заботы.

— Живет в общем-то не богато, но говорит, что не жалеет. Только теперь в России люди, с такой же как у него хваткой и способностями, имеют гораздо больший заработок. И что самое главное, о переезде за границу не мечтают.

— Ты это говоришь о себе, Рома?

— И о себе в том числе. Я ведь не из богатой семьи. И ещё несколько лет назад радовался, что смог купить на ужин чебурек и стакан кофе с молоком. Могу как социолог тебе сказать: экономическая реформа, с какими бы огрехами и жертвами она не проводилась, все-таки пошла на пользу и дала ощутимые блага.

— Но ведь не всем.

— Конечно, не всем. Но процентов десять населения, в ком проснулись инициатива и предпринимательство, смогли заметно поправить свое материальное положение.

Он замолчал и сосредоточился на управлении автомобилем. Они уже подъезжали к Марфино, дорога к которому ещё при социализме была выложена из железобетонных плит. Со временем плиты разбились и поизносились и теперь то здесь то там из полотна, словно пики, торчали прутья металлической арматуры. Роман, придерживая мощь двигателя, как на фигурном вождении, аккуратно объезжал преграды и думал о своем не столь далеком прошлом.

Может быть именно потому, что с раннего детства его, как и все молодое поколение, родители воспитывали по принципу «не в деньгах счастье» и давали десять копеек на мороженое, чтобы не просил дорогую игрушку. Оно быстро слизывалось и, нищенски глядя на лотки с пирамидами пломбиров и эскимо, он мысленно дополнял своих родителей фразой «Не в деньгах счастье, а в их количестве». Скорее всего отец и мать действительно считали, что иметь много «тугриков» безнравственно и в вечерние часы и воскресные дни просиживали около «ящика», восхищаясь, наверное, трудовыми подвигами советского народа в построении коммунизма. Он и теперь нисколько не сомневался: им импонировало, что передовики труда, такие как ткачихи Голубева и Гаганова, шахтеры Изотов и Стаханов, знатный колхозник Первиций, получали зарплату может быть даже меньше, чем они. Но они не знали, что будучи наделенными разными привилегиями и всяческими материальными услугам, все стахановцы могли вообще не тратить свою основную зарплату. В советское время трудовые герои тоже могли бы носить имя новых русских, потому как Стаханову и ему подобным выделялась и личная бричка для передвижений, и отдельная ложа в местном театре, оплачивались за государственный счет поездки за рубеж для принятия или передачи опыта. Они были наделены государственными дачами и за мизерные цены ежегодно ездили к Черному морю со своей семьей, дабы набраться бодрости и здоровья для совершения новых трудовых подвигов.

Давая немного отдохнуть телевизору, его «предки» запоем читали умные, высокоморальные книги русских классиков, забывая, что и граф Толстой, и Тургенев, и Чехов были не из бедного десятка и в любое время могли бросить свое писательское времяпровождение и отправиться пить минеральную воду в Ессентуки или прогуляться за границей.

Но в дни зарплаты и по праздникам, когда отец приходил под градусом, за плотно прикрытой дверью маленькой кухоньки раздавался вопрос жизни и смерти «А кто больше получает?» И по пулеметным ответам матери Роман догадывался, что семейный бюджет пуст и не хватает денег на покупку куртки или ботинок для него, что сама мать, вот уже два месяца не может купить себе чулки или колготки, и, что, видимо, в предстоящий отдых у моря снова накроется медным тазом.