Парижское приключение - [55]

Рени сидела в своей спальне у открытой балконной двери и читала письма из дома. Это была ее первая корреспонденция после отъезда из Франции. Приехав сюда сегодня днем, она обнаружила, что ее уже ждут письма. Она быстро пробежала их глазами и отложила для более тщательного прочтения, зная, что перед обедом она сможет часок побыть одна.

Почти целую неделю она ездила по разным местам. Вместе с Синклерами они исследовали побережье Лимана, ненадолго останавливались в Лозанне, а затем, перевалив через горы и полюбовавшись озером Тун и Озерным краем, они наконец осели в Люцерне. Рени была переполнена впечатлениями, в ее памяти всплывали снежные вершины гор, лазурные озера, низкие шале, бурлящие водопады и урочища Альп. Она была рада этой передышке, которая давала ей возможность разобраться в своих впечатлениях. Хотя ее мечты, как и мечты Синклеров, прежде казавшиеся им совсем несбыточными, теперь осуществились, в этом земном раю Рени бродила как потерянная, — окружающая красота ошеломила ее, но не смягчила боль потери, которую она до сих пор ощущала.

Письма, лежавшие у нее на коленях, вернули ее на грешную землю; но после письма матери, в котором та сообщала местные сплетни, ей показалось, что Вудлей находится на другом конце света. Миссис Сван выражала надежду, что Рени хорошо проводит отпуск, но сетовала, что дочь не написала подробнее о том, как прошел показ коллекции; она очень обрадовалась, когда узнала, что Рени погостит и дома, пока салон будет закрыт. Рени вздохнула и сунула письмо обратно в конверт. Мать расстроится, когда Рени скажет ей, что контракт не будет продлен, но она никогда не узнает о том, что произошло между ней и Леоном. Второе письмо было от Крис с длинным отчетом о ее жизни в Лондоне, которая, судя по всему, представляла собой сумасшедшую круговерть вечеринок и танцев; о своей работе Крис едва упомянула. Как обычно, самые важные новости Крис сообщила в конце, а их оказалось целых три:

P. S. Я поняла, что Трог единственный и неповторимый. Ты была права!

P. P. S. Любовь чудесна, и Трог тоже.

P. P. P. S. Трог говорит, что с нетерпением ждет, когда станет твоим зятем. Ты произвела на него неизгладимое впечатление, но не заставляй меня ревновать!

Рени, прочитав эти слова, рассмеялась, — впервые с тех пор, как она побывала на Рю де Жарден, она испытала неподдельное веселье. Ей понравился Чарлз, и она считала, что ее сестра будет счастлива с ним. Она впервые всерьез задумалась о будущем. Теперь оно уже не казалось ей таким туманным. Можно надеяться, что скоро у сестры будет свадьба, сама она вновь будет работать с Авой, может быть будут и другие зарубежные контракты. И хотя она больше не будет работать манекенщицей, но ей не нужно бросать свою работу. Вдобавок ко всему, Синклеры приглашали ее побывать у них в Канаде, и может быть, если удастся скопить денег, то она съездит туда.

«Европа — это замечательно, — говорил ей мистер Синклер, — но она такая маленькая. А что касается этой страны, то если ее засунуть в какой-нибудь уголок моей родины, то ее можно и не заметить. А если уж говорить о горах, то их в Новом Свете предостаточно — от Аляски до мыса Горн, и самых разных форм и размеров, — только как-то так получилось, что они не так известны, как эти глыбы рафинада».

Может, ей даже удастся обосноваться там и начать новую жизнь в новой для нее стране, где ее не будут тревожить воспоминания прошлого.

Она размышляла над этой идеей, когда рядом с кроватью зазвонил телефон и прервал ее грезы. Портье сказал, что господин… — она не смогла разобрать имени — в Люцерне говорили по-немецки, — просит ее спуститься вниз. У Рени пересохло во рту от предчувствия, сердце бешено заколотилось, ей стало и радостно и страшно.

— Как его фамилия? Я не расслышала, — сказала Рени. — Откуда он?

Но тут в комнату хлынула оглушительная музыка, которую извергал проходящий мимо пароходик, и она опять не расслышала слов портье, а когда, наконец смогла разобрать что-то, то он уже продолжал:

— …проделал долгий путь. Он звонил утром, но вы еще не приехали. Он спрашивал, не могли бы вы поторопиться, мадам.

— Да, — сказала Рени. — Я иду.

Это мог быть только Леон. Ему каким-то образом удалось разузнать, где она находится. Может, Джанин все-таки оставила адрес, и он бросился сюда, чтобы сказать ей, что не может жить без нее. Она подошла к туалетному столику и машинально пригладила волосы и подправила макияж. Она слышала, как колотится ее сердце, и впервые после встречи с Антуанеттой ее глаза сияли. Она быстро миновала коридор, панельную лестничную площадку и побежала вниз, вся переполненная радостным ожиданием.

Мужчина, стоявший у приемной стойки в вестибюле, нетерпеливо постукивал пальцами по стойке. Это был не Леон Себастьен, а Барри Холмс.

Рени остановилась, как вкопанная. Радостное волнение слетело с ее лица, сердце успокоилось.

— Барри! — воскликнула она. — Какими судьбами ты здесь?

Барри загорел и выглядел прекрасно. Его ярко-голубые глаза надменно скользнули по фигуре Рени. Побледневшая, в своем простеньком белом платье, она замерла на фоне полированных деревянных стен вестибюля и напоминала призрак. Маленький анемон, назвала ее однажды Джанин. Она была обескуражена и сникла, как сникает увядший цветок.