Весь этот год, что мы провели в мучительных попытках доказать себе и друг другу, что мы – посторонние люди, я уже любил тебя. Уже было поздно что-либо доказывать. Мы оба любили, правда?
– Да! – Она совершенно потеряла голову, то ли от вина, то ли от вальса.
– Мэг, прости меня, я как ребенок бегал от тебя, а все вокруг смеялись. Всем все было видно, а я еще пытался спасти свою свободу.
– Не надо, Алекс. Я могу сказать про себя то же самое. – Мэг говорила, но не слышала собственного голоса, она снова смотрела кино, с главной героиней, так похожей на нее. – Главное, что у нас хватило мужества признаться в этом хотя бы через год. Хотя за это время многих ошибок можно было избежать, но… «Мадемуазель, я только что расстался со своей женщиной, а вы запрыгиваете в мою машину и просите увезти. Может, это судьба?» – помнишь?
Они стояли на площади и смотрели друг на друга, а весь мир двигался вокруг: сквер, скамейки, голуби, старушки с зонтиками – все это сначала медленно, потом с нарастающей скоростью стало летать вокруг них, поднимая вихрь знакомой уже мелодии.
– Что это за музыка? Я постоянно ее слышу с тех пор, как во Франции.
– Ян Тирсен.
– Да? Подожди, а ты откуда знаешь?
Алекс рассмеялся:
– Да вот же она, давно играет из раскрытого окна автомобиля. Похоже, его забыли здесь, оставив нам, как музыкальную шкатулку… А мне она напоминает времена моего детства.
Французская гармошка и скрипка захлебывались в любовном дуэте, и Мэг казалось, что они тоже танцуют вокруг них. Вот он, миг счастья. Миг исполнения желания. Несколько коротких секунд, которые никто и никогда не может поймать. А сейчас время остановилось, и они замерли в этом мгновении.
– А ведь вы состряпали заговор. – Мэг по очереди оглядела Алекса и Натали. – Точно – заговор. Одна меня выманила в агентство, а другой там поджидал и организовал «случайную» встречу.
– Все, что с нами происходит, – это цепь преднамеренных случайностей, судьба, если хотите, – начал Оскар.
– Это ты с кем сейчас разговариваешь? – Алекс и Мэг переглянулись.
Вся четверка сидела в кафе на углу, с тем самым утренним барменом, который теперь с улыбкой косился на них.
– Да так. – Оскар пересадил Натали к себе на коленку, и та блаженно прижалась к нему щекой. – Наброски для очередного эссе в местный журнал. В Париже меня любят больше, – он выразительно посмотрел на Натали, – вот я и решил все бросить…
– Я не верю своим ушам! – Мэг даже привстала. – Оскар, насколько я понимаю, ты сделал это в третий раз?
– Что «это»? – хором спросили Алекс и Натали.
– Бросил университет!
– Да нет, не бросил! Не бросил. Мы тут посоветовались, и я решил перевестись в Сорбонну. Правда, на другой факультет. На литературный. Теперь мы все будем в Париже.
Мэг не хотелось говорить об этом при Алексе, но любопытство победило:
– Ну а как же папа? Он ведь тебя съест.
– Он только что сказал, что ему все равно. Они с маман уехали куда-то далеко и надолго. Каждый человек свободен в своем выборе. Прямо так и сказал. Похоже, кое-кто его кое-чему научил… Итак, все, что с нами происходит, – это цепь случайностей… Я снова цитирую себя. Когда нам кажется, что мы в состоянии что-то изменить, то мы всего лишь удлиняем путь к счастью. Ведь все, что произошло с нами сейчас, могло случиться еще год назад…
