Парижский треугольник - [21]

– Зачем мы устроили эту комедию, а, Грегор? Мы же никогда не сможем воплотить то, что разыгрывали перед Майклом. Ты – тоже предатель. Мы оба с тобой теперь виноваты, нам обоим будет плохо.

– Я так не считаю.

– Я все время что-то требовала от него, а он так страдал, когда погибли мои папа и мама, хотя они были мало знакомы. Он говорил, что как будто второй раз переживает потерю своих собственных родителей. Он так меня ценил!

– Как породистую диванную кошку.

– Он прощал мне все, а я этим пользовалась. Я теперь могу все его поступки объяснить. – Она села у края кровати по-турецки, и, глядя куда-то в сторону, стала раскачиваться взад-вперед, сжимая кулаки.

– Мэгги, успокойся, не надо так себя терзать. Это трагическая случайность.

– Да как ты можешь такое говорить! Он потерял жену, и через много лет у него появилась я. Он отважился жениться второй раз, и тут оказалось, что любимая жена спит с его лучшим другом. Что бы ты почувствовал на его месте?

– Но мы же с тобой не спали! – Он как-то странно налился краской и шумно задышал.

– Грег, если ты не перестанешь так на меня смотреть, я тебя выставлю из этого дома, а Оскар меня поддержит.

– Прости. Я хотел сказать, что это же было не по-настоящему.

– Да, но он-то ревновал по-настоящему!

– Успокойся, все уже случилось. Теперь Майкла не вернуть.

– Я с ним даже не попрощалась, когда улетала сюда. Просто ушла из дома, наговорив ему гадостей, а теперь его больше не-ет! – Она повалилась в постель и, уткнувшись носом в подушку, замолчала.

Грег просидел еще полчаса и, убедившись, что молодая женщина спит, поправил на ней одеяло и вышел из комнаты.

– Как она? – спросил Оскар, как только отец появился в дверях. Он сидел за столом и пил воду, его измученный вид не оставлял сомнений в том, как тяжело дается ему такая встряска после обильного возлияния, но он был совершенно трезв.

– Спит.

– Что ты с ней делал?

Грег усмехнулся:

– Ты так ее опекаешь, как будто она тебе ближе, чем я.

– Так и есть.

– Ладно, сын, не будем ссориться. Она успокоилась, выговорилась и теперь долго проспит.

Оскар облегченно вздохнул.

– Вместе полетим?

– Завтра, как только она встанет, надо отправляться. Кроме нас с тобой некому будет заниматься этими хлопотами. Родственники пока не приехали, да им и не надо участвовать в организации похорон. – Грег поморщился. – Они придут послезавтра, когда поедем на кладбище.

– Что там случилось?

– Самолет взорвался, едва успев взлететь. Пилоты и Майкл… тела с трудом удалось собрать. Я не хочу об этом говорить, Оскар. Теперь похороны придется задержать на день, пока все съедутся.

– А мама? Она приедет из Чикаго?

– Да… Оскар, мне нужно кое-что еще тебе сказать.

– Ты говорил, у тебя две новости. Надеюсь, больше никто не умер?

– Нет. Мы с твоей матерью…

– Что случилось? – Оскар в упор смотрел на отца.

– Мы разошлись.

– Она уехала с очередным… Она мне сказала, что надолго теперь в Чикаго.

– Мы официально разошлись.

Оскар долго молчал. Спрашивать было бессмысленно. Да и о чем?

– Странно, зачем это вам. Впрочем, не мое дело. Поздравляю, отец. Теперь ты свободен.

Грег похлопал сына по плечу и вышел из комнаты.

Через некоторое время, не сговариваясь, они оба оказались в саду, у одной и той же скамейки: Оскар со стаканом воды в руке, Грег – с бокалом виски.

– Не спится.

– Мне тоже. Оскар, как ты думаешь, что теперь будет с ней?

– Оставь ее в покое.

– Я оставлю. Что она собиралась здесь делать, зачем сюда прилетела?

– Жить. И отдыхать от Майкла.

Грег с видом матерого психолога поставил диагноз:

– Она была не сильно привязана к Майклу, думаю, эта скорбь у нее не надолго.

– Папа, ты – чудовище. Дело совсем в другом. Она себя потом будет обвинять во всем, как с родителями.

– Уже обвиняет. Наверху мы только об этом и говорили. И все равно, увидишь, как быстро это пройдет.

– И ты, конечно, хочешь занять освободившееся место как можно скорее.

– Я очень хорошо знаю женщин… Не говори ей про мой развод. Я как-то не подумал, что сейчас это будет лишнее, когда хотел вам сообщить. И знаешь что, Оскар, мы должны быть с ней рядом. По крайней мере, я собираюсь так и сделать.

– У тебя нет шансов, отец.

– Я не думаю об этом сейчас.

– Чушь! Ты всегда об этом думаешь. Мэг у тебя как кость в горле, это высечено на твоем лице! И приехал ты сюда именно за ней, а не про развод сообщить. Смотри, как все хорошо устраивается.

– Не смей так со мной разговаривать!

– Ладно, мы взрослые люди, и давай будем называть вещи своими именами. У тебя в ее присутствии срабатывает инстинкт самца. Это видно невооруженным взглядом. Ты просто с ума сходишь, когда оказываешься в одной комнате с ней! И как у тебя сейчас хватило терпения не… Ведь ты так долго был в ее спальне!

– Оскар, ты сейчас получишь пощечину! Я все-таки твой отец.

Оскар зло посмотрел на него, отодвинувшись на скамейке:

– У тебя нет шансов, отец.

– Шанс есть всегда.

– Она любит другого.

Лицо Грега изменилось. Глаза беспокойно забегали, скулы налились румянцем, было ясно: он ревновал.

– Кто он? Почему я раньше о нем не знал?

– А его раньше не было.

– А, французики. Они такие легкомысленные и непостоянные, думаю, это у них ненадолго.