Парижский шлейф - [57]

На громадной кровати, сплошь покрытой звериными шкурами, лежала огромная женщина комплекции чемпиона сумо. Ее руки и ноги были широко раскинуты, глаза закатились, складки кожи и жира украшали каждую часть тела – от тройного подбородка до необъятных ляжек. Но самое страшное во всем этом зрелище заключалось не в этом. Бедра женщины, а вместе с ними и разбросанные по кровати шкуры утопали в крови. Настя закрыла ладонью рот, чтобы не закричать, и решительно двинулась к кровати. Отвернувшись, не глядя на этот кошмар, она схватила толстое запястье и попыталась нащупать пульс. Пульс никак не желал находиться, прячась под убийственными складками жира.

– Умерла? – истерично завопил по-французски недоразвитый «мальчик» для утех.

Настя отрицательно качнула головой, роняя со лба крупные капли пота, ей удалось наконец обнаружить тонкую пульсацию вены.

– Я отговаривал, – продолжал орать он, – говорил, не надо!

Странно, что на его дикие крики не сбежался еще весь клуб. Видимо, стены здесь предусмотрительный директор сделал звуконепроницаемыми.

– Врач в клубе есть? – торопливо спросила Настя. Нерадивый жиголо вместо ответа отчаянно замотал головой.

– Я за директором! – коротко бросила Настя и рванула к двери, перепуганный верзила кинулся следом.

– Я сам! – Он дрожал так, что стучали зубы. – Я здесь не могу!

– Врача, вызови срочно врача! – крикнула она в уже закрывшуюся дверь.

Настя склонилась над женщиной, посмотрела ей в лицо. Похоже, та была в обмороке – то ли болевой, то ли эмоциональный шок. Настя сбегала в ванную за полотенцем, смочила его ледяной водой и положила несчастной на лоб.

Директор ворвался как смерч всего через пару минут, наметанным взглядом оценил обстановку и кинул сокрушительное в своей простоте единственное слово: «Merde»[13]. Стриптизер в тигровой шкуре больше не трясся – он весь целиком превратился в окаменевший испуг.

– Когда приедет врач? – Настя повернулась к директору лицом. Сейчас дорога была каждая минута – в любой момент женщина могла умереть от потери крови.

Директор не обратил на Настю ни малейшего внимания, он поморщился, как от зубной боли или от омерзения, и спросил стриптизера:

– Как это произошло?

– Она, – тот снова затрясся как осиновый лист, – сама просила, умоляла. Я же не мог знать…

– Одевайся, дебил! – процедил сквозь зубы он дрожащему верзиле.

Путаясь и не попадая куда следует ни ногами, ни руками, юноша начал натягивать свою одежду, сваленную в углу комнаты.

– Вы вызвали врача? – Настя сама уже находилась на грани истерики.

– Врач будет ехать долго, – снизошел до ответа директор, – сами отвезем. Раз уж вы здесь, – он воровато оглянулся, – помогите завернуть ее в простыни.

Настя начала метаться по номеру в поисках простыней, а директор поднял трубку телефона и куда-то позвонил.

Когда они втроем с тяжеленной ношей съехали на служебном лифте в гараж, черный «БМВ» стоял уже наготове, а рядом с ним – негр, который несколько часов – или лет? – тому назад провожал Настю к Жаклин.

– Она приехала за рулем? Это ее машина? – тихо спросил директор.

Негр молча кивнул и протянул начальнику ключи. Женщину, которая еще дышала, но продолжала истекать кровью, уложили на заднем сиденье автомобиля. Директор отвел ее неудачливого избранника в сторону и вложил в его руки ключи. Сначала тот отрицательно мотал головой в ответ на все слова директора, но потом испуганно замолчал и на подгибающихся ногах пошел к машине. Открыл дверцу водителя, сел, опасливо оглянулся на заднее сиденье и не попал с первого раза ключом в замок зажигания. Настя рванула к директору: нужно объяснить ему, что в таком состоянии человек до больницы не доедет, что трясущийся водитель на дороге – это непременные трупы, но директор сделал негру короткий жест, тот нагнал Настю в два шага, поднял и перекинул через плечо. Настя скребла по его спине руками, била ногами в живот, но негр, казалось, был сплавлен из особого металла: все ему было нипочем.

Через пять минут он уже сдавал истерзанную кошмарным происшествием Настю на руки Жаклин. «Дай ей снотворное и уложи спать, – велел он, – переутомилась». Настя скользнула с его плеча в объятия испуганной женщины и тут же начала, обливаясь слезами, рассказывать, что произошло, но негр так зыркнул на них обеих, что начальница беспомощно запричитала: «Девочка моя, пойдем, выпей таблеточку, а расскажешь все завтра».

Настя не помнила ни как добралась до кровати, ни как уснула. На утреннюю уборку клуба ее никто не разбудил. Проснулась она только к вечеру, услышав звонкие голоса.

Сквозь полуприкрытые веки она увидела трех тощих девчонок, которые сидели на одной кровати, голова к голове, уткнувшись носом в газету.

– Смотрите, это же наш директор! – прощебетала одна.

– И что про него там пишут? – заинтересовалась другая.

– Да нет, это не про него, – ответила первая, – его просто просят прокомментировать какой-то случай. Вот. «Сегодня в три часа утра в центральную больницу Парижа в тяжелом состоянии была доставлена известная в деловых кругах Мадин Жако – заместитель правления банка «Ла Рив Гош». В пять часов утра пациентка, несмотря на предпринятые усилия врачей, скончалась от потери крови, не приходя в себя. Привез потерпевшую некий Марк Альбер, молодой человек двадцати четырех лет без определенного рода занятий. Судя по всему, данный субъект имеет самое непосредственное отношение к смерти мадам Жако. Какое именно – покажет следствие. Молодой человек взят под стражу до выяснения обстоятельств. Экспертам удалось выяснить, что причина смертельной травмы носит явно сексуальный характер. Орудием убийства, возможно, и непреднамеренного, послужила бутылка шампанского».