Парижские тайны царской охранки - [117]

Дликман (он же Гликман и Глюкман) Мовша Мордков, рязанский мещанин; родился в 1880 году; по профессии слесарь. В революционной среде был известен под кличками: «Мишель», «Михаил Саратовец», «Аполлон». Привлекался по политическому делу в Рязани. Впоследствии был осужден на поселение по делу о саратовском губернском комитете партии с.-р.

Состоя секретным сотрудником пермского охранного отделения (под псевдонимом «Ангарцев» с ежемесячным жалованием 250 рублей), Дликман в мае 1911 года был командирован по распоряжению генерала Курлова в Париж. Первоначально доносил своему начальнику — полковнику Комиссарову. В августе того же года был принят в число секретных сотрудников заграничной агентуры под кличкой «Балла». Заподозренный в сношениях с политической полицией еще во время пребывания своего в ссылке (был реабилитирован заявлением центрального комитета партии с.-р. в «Знамени Труда», № 33), Дликман вызвал недоверчивое отношение к себе и у заграничных товарищей. Когда над ним назначили суд, заграничная агентура отказалась от его услуг.

Приметы: рост два аршина 4 5/8 вершка, глаза карие, волосы русые.

Долин Бенцион Моисеев-Мошков, Заславский мещанин; секретный сотрудник волынского охранного отделения и заграничной агентуры; охранные клички: «Ленин», «Александров», «Шарль».

11 июля 1904 года начальник екатеринославского охранного отделения ротмистр Шульц доносит директору Департамента полиции между прочим следующее: «…по вступлении в должность начальника волынского охранного отделения мне был рекомендован полковником Потоцким в качестве сотрудника Бенцион Моисеев Долин, оказывавший некоторые услуги управлению до сформирования в городе Житомире охранного отделения. Будучи довольно развитым и находясь в близких сношениях с представителями оперирующей в то время в городе Житомире организации «Бунда», Долин давал мне полное внутреннее освещение преступной деятельности наиболее выдающихся лиц, благодаря чему я имел возможность пресекать их вредную деятельность при соответствующей обстановке… До поступления в секретные сотрудники Долин зарабатывал частными уроками весьма ограниченные средства; будучи же сотрудником и давая ценные сведения, Долин получал от меня в последнее время, считая с наградными деньгами, в общей сложности значительно более ста рублей в месяц. Несмотря на мои предупреждения жить возможно скромно и придерживаться прежнего образа жизни, Долин, как он впоследствии сознался, довольно часто позволял себе разные излишества и пристрастился к картам, причем неоднократно проигрывал в азартных играх (иногда даже в местном клубе) крупные суммы, тщательно скрывая все это от меня.

Большие траты денег Долиным были замечены другими членами организации, знавшими его материальное положение, и это обстоятельство в связи с происходившими обысками и арестами лиц, близко стоящих к Долину, бросило на него тень подозрения, но никаких веских обязательных данных к обвинению Долина у организации не было. О всем же я осведомился уже со слов другого сотрудника. Ввиду изложенного я посоветовал Долину по прошествии некоторого времени под благовидным предлогом поехать к отцу в местечко Острополь Новгород-Волынского уезда и временно прервать сношения с организацией, что он и исполнил. После моего приезда в Екатеринослав Долин также приехал ко мне и просил устроить его куда-либо на службу, но по прошествии небольшого промежутка времени заявил, что для восстановления его репутации в организации его необходимо самого привлечь к дознанию и продержать как можно дольше под стражей непременно в житомирской тюрьме. Просьбу Долина, выехавшего вскоре в Житомир, я передал частным письмом полковнику Потоцкому, и по распоряжению последнего Долин был привлечен по 4-й части 252 статьи Уложения о наказании и заключен под стражу. Вскоре после этого я получил через полковника Потоцкого от Долина письмо, которым последний уведомляет меня, что для окончательного восстановления своего положения в организации он намерен выгородить кого-нибудь из своих прежних сотоварищей, взять его вину на себя и, не ожидая моего ответа, подал по сему поводу официальное заявление…».

Вот начало карьеры осторожного и выдержанного провокатора. За время «работы» в волынской бундовской организации Долин выдал Абрама Ческиса, Носовича, Иду Фрейдин, Пласкина и нелегальную библиотеку…

Затем Долин переходит из «Бунды» к анархистам-коммунистам и из волынского охранного отделения в екатеринославское. Здесь кроме жалования он получает еще и дополнительные суммы — за отдельные выдачи, так сказать, «с головы». Так, он предложил в марте 1908 года начальнику екатеринославского охранного отделения, жандармскому ротмистру Прутенскому выдать известную анархистку Таратуту, но при условии предварительной уплаты ему за это 500 рублей. У Прутенского таких свободных денег не оказалось, но он занял и заплатил Долину, а затем просил Департамент об уплате ему этих денег. В архивах Департамента полиции имеется расписка в получении этих иудиных денег, она помечена 25 марта 1908 года и подписана «Ленин». Сама выдача и арест Таратуты были обдуманы и разработаны Прутенским и Долиным чрезвычайно тонко, чтобы не «провалить» провокатора. Таратута была арестована «как по-писаному» и пошла в каторжные работы.