Парижская резня - [6]

Нам войско собирать. Я опасаюсь,

Что Гиз в союзе с королем испанским

Намерены помехи мне чинить.

Но будем верить, что защитник правых,

Создатель милосердный нас спасет.

Дю Плесси

Не сомневайтесь, государь, что нам

Поможет наша истинная вера

Победоносно разгромить врагов

И наконец короновать в Памплоне

(Назло папистским прихвостням - испанцам,

Самоуправно захватившим город)

Вас, как ее законного монарха.

Король Наваррский

Ты прав, мой дю Плесси. Всевышний будет

Споспешествовать мне в трудах моих

На благо истинной господней веры.

Бежим, пока за нами не следят.

Уходят.

СЦЕНА 15

Зал в Лувре.

Звуки труб и крики "Vive le roi!" {Да здравствует король! (франц.).}. Входит герцог Анжуйский, только что коронованный как король Генрих III, королева-мать Екатерина, кардинал Лотарингский, Гиз, Эпернон, Можирон и

толпа придворных, между которыми прячется карманный вор.

Все

Vive le roi! Vive le roi!

Трубы.

Екатерина

Привет тебе, мой Генрих. Ты вернулся

Из дальней Польши в отчину свою,

От долгих смут избавленную ныне,

Где ты найдешь воинственный народ,

Готовый охранять твои права,

Сенат, законы ревностно блюдущий,

Тебе всем сердцем преданную мать,

Опору государства твоего,

И все, чего ты только пожелаешь.

Получит Генрих все, надев корону.

Кардинал

И пусть ее он носит много лет!

Все

Vive le roi! Vive le roi!

Трубы.

Генрих

Благодарю вас. Да поможет мне

Царь всех царей вам за любовь воздать;

Да ниспошлет он мне в делах удачу,

Чтоб оправдал я упованья ваши!

Но почему молчат мои миньоны?

Иль думают, что Генрих, став монархом,

Для дружбы места в сердце не найдет?

Гоните опасения пустые:

Ни люди, ни события, ни время

Не могут вас моей любви лишить.

К вам ваш король, как ныне, так и впредь

Пребудет неизменно благосклонен.

Можирон

Кто благороден, тот от старой дружбы

Не отречется и надев венец,

Хотя б, как вы, его носил он дважды:

Сначала польский, а потом французский.

Генрих

Мы сохраним ей верность, Можирон,

Какие бури нам ни угрожали б.

Можирон

Тогда позвольте наказать того,

Кто осквернил наш праздник.

Генрих

Ты о чем?

Можирон отрубает ухо карманному вору, который срезал золотые пуговицы с его

камзола.

Карманный вор

О боже мой, меня лишили уха!

Можирон

Верни мне пуговицы, и обратно

Его получишь.

Гиз

Стража, вора взять!

Генрих

Нет, я беру беднягу на поруки.

Ступай-ка, друг, и больше не работай

Во время коронации моей.

Теперь, свершив торжественный обряд,

Попировать мы с вами можем вволю

И посвятить дней пять иль шесть турнирам

И прочим славным рыцарским забавам.

Идемте, господа. Нас ждет обед.

Уходят все, кроме королевы-матери Екатерины и кардинала Лотарингского.

Екатерина

Скажите, кардинал, вы не нашли,

Что слишком уж король, мой сын, беспечен?

Он думает лишь о своих миньонах.

Одна забота у него - забавы.

Поэтому, пока он веселится,

Я, вы и брат ваш Гиз должны всю власть

Прибрать к рукам, чтобы никто в стране

Не смел дохнуть без нашего согласья,

Не то что дерзко изрыгать хулу

На римско-католическую церковь.

Кардинал

Сказал мне по секрету брат мой Гиз,

Что он уже собрал большое войско,

Готовое на протестантов грянуть,

И дом Бурбонов извести намерен.

Теперь осталось королю внушить,

Что мы поход предпринимаем только

Для блага Франции и нашей веры.

Екатерина

Об этом позабочусь я сама

И все сумею сделать так, как надо.

А если он мне вздумает перечить,

Я и его пошлю вдогонку брату,

И станет королем мой сын меньшой.

Все те, кто мне противится, умрут;

Пока живу, не уступлю я власти.

Пойдемте к Гизу, кардинал, и с ним

Все предусмотрим, взвесим и решим.

Уходят.

СЦЕНА 16

Комната во дворце Гизов.

Входят герцогиня Гиз и ее камеристка.

Герцогиня

Подай чернила и перо...

Камеристка

Сейчас.

Герцогиня

Я напишу тому, кто мне так дорог.

Уходит камеристка.

В моей душе царишь ты, Можирон,

Хоть Гиз, мой муж, моим владеет телом.

Как я хочу поговорить с тобою,

Но не могу и потому пишу.

Чтоб ты пришел на тайное свиданье,

Где на тебя я вдоволь нагляжусь.

Возвращается камеристка с чернилами, пером и бумагой.

На стол поставь все это и ступай.

Уходит камеристка; герцогиня пишет.

О, если бы из крыльев Купидона

Могла перо я вырвать, чтоб навеки

Запечатлелись в сердце, мной любимом,

Моей рукой написанные строки!

Входит Гиз.

Гиз

Как! Ты одна, любовь моя? И пишешь?

Признайся мне - кому?

Герцогиня

Одной подруге,

Которая, прочтя мое посланье,

Над этими строками посмеется.

Гиз

Дай мне письмо прочесть.

Герцогиня

Нет, мой супруг,

Я тайны сердца своего открою

Лишь женщине.

Гиз

Я все-таки прочту.

(Выхватывает письмо.)

Так вот чего не должен знать мужчина!

Герцогиня

Прости меня, супруг!

Гиз

Вот что ты пишешь!

Бесстыдница! Иль стал я стариком?

Иль похоть вновь в тебе помолодела?

Иль так уж стерлись тексты чувств моих,

Что стал теперь к ним нужен комментатор?

Иль позабыла ты, что мне была

Дороже, чем очей моих зеницы?

Иль кажется твоим глазам распутным

Честь дома Гизов призраком пустым?

Mordieu! * Когда б ты в чреве не носила

{* Французское ругательство.}

Столь мне желанный плод, тебе я в сердце

Вонзил бы сталь своей рукою гневной.

Закрой лицо от срама, потаскуха,

И, если хочешь жить, прочь с глаз моих!