Парижская резня - [2]

Ищу, приемлю и осуществляю

Решенья, задевающие всех

И не понятные ни для кого;

Затем из персти был я создан небом;

Затем земля меня покорно носит,

Меня, который иль венец добудет

Иль погрузит ее в пучину смут;

Затем король испанский шлет мне груды

Индийских слитков золотых, а я

Французские экю из них чеканю;

Затем так щедро сыплет на меня

Дождь отпущений и субсидий папа,

Чем веру помогает сделать он

Оружием в моей борьбе за трон.

О, diabole! При чем здесь вера? Тьфу!

Мне стыдно, хоть в притворстве я искусен,

Что может быть порукой и основой

Великих планов столь пустое слово.

Король бессилен. Жажда наслаждений,

Которыми себя он истощает,

Погубит королевство, если я

Не починю того, что он разрушил.

Я, как ребенком малым, им верчу,

Страной он лишь по видимости правит:

Зло я творю, молва его бесславит.

Чтоб угодить мне, королева-мать

Пожертвовать всей Францией согласна.

Она опустошит казну тайком,

Чтоб недостатка я не знал ни в чем.

За мной - пятьсот парижских конгрегаций:

Монастырей, коллегий и аббатств,

И тридцать тысяч их сочленов буйных,

Да тысяча католиков-студентов,

А может быть, и больше; мне известно,

Что есть одна обитель, где живет

Пять сотен жирных францисканцев сразу,

И замыслам моим вся эта сила

Служить покорно будет до конца.

Итак, раз у тебя все карты, Гиз,

Раз ты их можешь тасовать, как хочешь,

Не сомневайся, что займешь престол,

Каким бы ты путем к нему ни шел.

Хотя еще в наваррском захолустье

И правит дерзкий маленький король,

Главарь еретиков, чья шайка вводит

Европу в заблужденье и в стране

Раздоры сеет, но его мы с нею...

(Указывает на свою шпагу.)

Нет, прежде мы сметем с дороги к трону

Всех тех, кто мне во Франции мешает.

Клянусь, как Цезарь воинам своим,

Что я врагам воздать враждой сумею;

Что смерть они, увидя взгляд мой хмурый,

В морщинах моего чела прочтут;

Что злобный шепот их мой слух уловит;

Что стисну я весь мир в руке железной;

Что овладею троном королевским

И блеск моей короны, словно солнце,

Зажмуриться заставит все глаза.

Мой умысел созрел. Победа ждет

Того, кто безоглядно к ней идет.

(Уходит.)

СЦЕНА 3

Улица.

Входят король Наваррский, королева Маргарита, вдовствующая королева Наваррскяя, принц Конде и адмирал; им навстречу выходит аптекарь, который

подносит перчатки вдовствующей королеве Наваррской.

Аптекарь

Принять да соизволит ваша милость

Подарок скромный.

Вдовствующая королева

(протягивая ему кошелек)

Друг, благодарю.

Возьми вот этот кошелек в награду.

Аптекарь

Премного благодарен, ваша милость.

(Уходит.)

Вдовствующая королева

Перчатки эти слишком сильно пахнут.

Я чувствую, что голова болит.

Король Наваррский

Известен ли вам тот, кто их поднес?

Вдовствующая королева

Мне кажется, что я его встречала.

Адмирал

Зря ваша милость приняла подарок:

Опасностью чреваты наши дни.

Вдовствующая королева

На помощь! Я отравлена, мой сын!

Маргарита

Спаси нас небо от такой беды!

Король Наваррский

Ах, почему, о кознях Гиза зная,

Вы все же опрометчиво решились

Коснуться столь опасного подарка?

Маргарита

Мой государь, упреки запоздали,

Коль это вправду яд, но я надеюсь,

Что дело здесь в простом недомоганье.

Вдовствующая королева

Нет, Маргарита! Смертоносный яд

Проник в мой мозг, раскалывает череп

И сердце мне сжигает. Я погибла!

(Умирает.)

Король Наваррский

Мать отравляют на глазах у сына!

О милостивый боже, что за время!

О господи, дай умереть мне с ней,

Чтоб к вечной жизни вместе мы воскресли!

Маргарита

Остерегись, мой дорогой супруг,

Чья боль и скорбь мне сердце разрывают,

Мольбу такую к небу воссылать,

Чтоб горе не постигло нас опять.

Адмирал

Идемте, унесем отсюда тело

И с почестями предадим земле.

Процессия трогается. Солдат стреляет из мушкета и попадает в адмирала.

Принц Конде

Вы ранены, наш добрый адмирал?

Адмирал

Да, принц, мне прострелили пулей руку.

Король Наваррский

Нас предали. Идемте, господа,

И обо всем расскажем королю.

Адмирал

Проклятый Гиз! Он ищет нашей смерти.

О, этот брак был роковым для нас!

Уходят, унося тело вдовствующей королевы Наваррской.

СЦЕНА 4

Зал в Лувре.

Входят король Карл, королева-мать Екатерина,

герцог Анжуйский, Гиз и Дюмен.

Екатерина

Мой благородный сын и герцог Гиз,

Теперь, когда мы хитростью в ловушку

Загнали недоверчивого зверя,

Наш замысел пора осуществить.

Карл

Но, матушка, весь мир такую меру

Сочтет деяньем гнусным и кровавым,

Тем более что неприкосновенность

Мы сами протестантам обещали.

К тому ж моя душа скорбит при мысли,

Что стольких рыцарей, дворян и дам,

Вина которых лишь в их ложной вере,

За это предадут столь страшной смерти.

Герцог Анжуйский

Хоть жалость - свойство всех, кто благороден,

Но мудрый должен печься о себе

И для врагов стремиться стать бичом,

А не сгибать под их плетями спину.

Гиз

Я полагаю, государь, что прав

Анжуйский герцог, вам совет давая

Не сострадать еретикам мятежным,

А думать лишь о благе государства.

Екатерина

Надеюсь, этих доводов довольно,

Чтоб сын мой дать решил врагам острастку?

Карл

Ну, что ж, тогда решите дело сами

Вы, матушка, и наш племянник Гиз,

А я со всем заранее согласен.

Екатерина

Благодарю, мой сын. Скажите, Гиз,