Париж — всегда хорошая идея - [20]

— Это был облачный тигр, — упрямо повторила девочка.

— Облачный тигр, значит? Ну-ну… — повторила мама с улыбкой. — Остается только порадоваться, что он тебя не съел. А теперь давай-ка одевайся, папа уже собрался и подвезет тебя в школу.

Элоиза открыла было рот, чтобы сказать, что облачные тигры для детей не опасны, но тут мама вышла из комнаты.

— Знаешь, Бернар, у девочки и впрямь совершенно неукротимая фантазия! — донесся до Элоизы голос мамы, которая уже спускалась по лестнице.

Элоиза нахмурила лоб, стараясь понять, неужели все это ей только приснилось? Погруженная в размышления, она натянула платье, и тут ее взгляд упал на сумку с рисовальными принадлежностями, которая все еще валялась на полу у кровати. Она подняла ее и заглянула внутрь.

Там лежали коробка с акварельными красками, несколько кисточек, альбом для рисования с чистыми страницами. Начатая пачка печенья. Не было белой тряпочки с разноцветными пятнами. И тут Элоиза заметила, что на дне сумки что-то блестит.

Это был плоский, круглый небесно-голубой гладкий камешек.

— Элоиза, ты идешь? — крикнула снизу мама.

— Иду, мамочка!

Крепко зажав в руке гладкий голубой камешек, Элоиза улыбнулась. Да что эти взрослые понимают!

После занятий она пойдет к своему другу Морису и расскажет ему историю про синего тигра. Элоиза твердо знала, что уж он-то ей поверит.

* * *

Дочитав до конца, Розали еще долго сидела, стараясь хорошенько прочувствовать впечатление от прочитанной сказки. Во время чтения образы вставали перед ее внутренним взором как живые, и сейчас она с удивлением обводила глазами свою комнату. Маленькая Элоиза с золотистыми волосами. Протянутое через ограду яблоко, парк со старыми деревьями и маленький дворец в парке Багатель самого нежного розового цвета, какой только можно себе представить. Облачный тигр в гроте Четырех Ветров. Голубая страна, в которую можно перенестись только на крыльях мечты. Ночной полет над Парижем. Развевающиеся на ветру волосы девочки. Обещание не забывать. Голубой гладкий камешек. Тряпочка с цветными пятнышками.

В голове у нее складывались картинки, переливались оттенки красок — золотая и синяя, серебряная и розовая. Ей так и хотелось прямо сейчас взяться за кисточки и карандаши и рисовать.

Небо за окном незаметно потемнело до ночной синевы. Розали еще долго сидела, устремив взгляд в темноту. Она ощущала глубинную правду в основе этой истории и, невзирая на все смешные моменты, которые в ней встречались, чувствовала тихую грусть, даже тоску, которая глубоко трогала ее душу. Она невольно вспомнила отца и все, чему он ее научил.

— Да, — сказала она. — Мазки краски — это самое главное. Мечта, которую нельзя утрачивать. И вера в свою мечту.

6

Париж встретил его проливным дождем.

Почти как тогда, когда он приезжал сюда в первый раз. Ему в то время только что исполнилось двенадцать — долговязый белокурый подросток с волосами едва не до плеч, длинные ноги — как же иначе — обтянуты джинсами. Поездка в Париж была подарком от мамы ко дню рождения.

— Как ты смотришь, Роберт, на то, чтобы нам с тобой на недельку съездить в Париж? Замечательно, правда? Вот увидишь, тебе понравится.

Это случилось через полгода после того, как умер его отец — адвокат Поль Шерман, возглавлявший знаменитую нью-йоркскую контору «Шерман и сыновья», и Роберту тогда ничего не казалось замечательным. Однако, подлетая к Парижу, Роберт почувствовал, что его охватило непривычное волнение. Его семья жила тогда в сонном городке Маунт-Киско, расположенном в часе езды к северу от Нью-Йорка. Но его мама, сама дочка француженки, иногда рассказывала ему о Париже, где однажды в молодости благодаря родителям провела целое лето. Поэтому она очень хорошо говорила по-французски и позаботилась о том, чтобы сын тоже выучил этот язык.

По дороге в такси через ночной Париж Роберт невольно заразился маминой радостью. Под шум барабанившего по крыше дождя он чуть не свернул себе шею, стараясь разглядеть через мутное от дождя стекло светящуюся огнями Эйфелеву башню, Лувр, шарообразные светильники на каком-то роскошном мосту, название которого тотчас же выскочило у него из головы, и широкие бульвары с рядами темных деревьев. На голых корявых ветках, устремленных к небу, были развешаны маленькие лампочки.

Огни города отражались от темной мостовой, и контуры высоких домов с выступающими вперед чугунными балконами, бесчисленные кафе и рестораны с ярко освещенными окнами тонули в лучах света. На какое-то мгновение у Роберта возникло ощущение, что он плавно едет по городу, сделанному из чистого золота.

Чем дальше, тем уже становились улочки, мостовая — ухабистее. Наконец такси остановилось перед маленькой гостиницей, и, выходя из машины, он по самую щиколотку угодил ногой в большую лужу, насквозь промочив кроссовки.

Странно, что иногда тебе запоминаются какие-то совершенно незначительные детали и сохраняются где-то в глубинах памяти, а через годы или десятилетия они вдруг всплывают как живые.

Должно быть, это было начало ноября. На улицах Парижа и в парках гулял ледяной ветер, и Роберту запомнилось тогда, что все время шел дождь. Им не раз случилось промокнуть насквозь, и, спасаясь от дождя, они часто заходили в какое-нибудь маленькое кафе с веселенькими маркизами, чтобы согреться чашкой кофе с молоком.