Париж слезам не верит - [79]
– Да, – кивнул Михаил, – и в Петербурге. Видели «Каток» Брейгеля? Один в один Нева. Поэтому я и люблю итальянцев. Солнце, виноград, ласковое море. Я хотел бы там жить.
– Один или с соотечественниками? – уточнил герцог.
Воронцов криво усмехнулся.
– Вы правы, Артур, мне трудно без своих.
– Тогда вам придется завоевать Италию.
Граф покачал головой.
– У нас есть южные провинции. Почти неосвоенные. Герцог Ришелье, теперешний первый министр у Людовика, управлял Крымом. Без особого успеха. Но и без жалоб подданных. Впрочем, у нас редко жалуются. До Бога высоко, до царя далеко. – Последнюю фразу Михаил сначала произнес по-русски, а потом перевел. – Такая пословица.
– Чьем далше в лэс, тьем болше дров, – радостно подхватил Веллингтон, разучивший благодаря Воронцову несколько союзнических поговорок. К стыду графа, не все приличные. – Баба с восу, кобиле лехче. Кстати, о дамах. Вы везете в Версаль целых пять молодых леди. Которая из них ваша? Или еще не решили, кто больше нравится?
Вообще-то это был не джентльменский вопрос. Но Михаил затруднился ответить по другой причине. Он как раз знал, кто больше нравится, но никак не мог бы назвать Лизу «своей». А кроме того, даже упоминание ее имени показалось ему неуместным и вогнало в род смущения. Почувствовав, что друг сердится и сам не находит этому причины, Веллингтон – несмотря на внешнюю грубоватость, человек проницательный – поспешил вернуть разговор к безопасной теме:
– Так вот, Майкл, стоило мне отреставрировать картины, вбухать деньги, и немалые, как пришло письмо от его испанского величества, который, видите ли, благородно отказывается от своей коллекции и уверяет: то, что взято на саблю – суть военный трофей. Теперь все эти испанцы, голландцы, итальянцы и прочие оборванцы – моя собственность. Повезу в Англию. Может, стоит показать их как-то? Честное слово, неприлично смотреть одному.
– Устройте салон. Как в Лувре, – отозвался Воронцов. – Ну, не такой большой, конечно. Разместите в нескольких залах своего особняка и пустите людей. Вас превознесут как покровителя искусств.
– Было бы неплохо, – кивнул герцог. – Репутацию не купишь. Я собираюсь по возвращении домой заняться политикой. Смертельно надоела эта пронырливая сволочь! Ничего ни в чем не смыслят. На пенни нет совести. А всюду лезут. Всеми хотят командовать. Политики – худшие люди на свете. Если бы Бонапарт не пошел в политику, был бы прекрасным артиллеристом.
Михаил не стал уточнять, что из Наполеона и император вышел ничего. Двадцать лет Европу трясло. Еле-еле повязали дьявола.
– Его испортила революция, – философски заметил Веллингтон. – А я решил баллотироваться в парламент. От тори. Ваш отец всегда поддерживал консерваторов. Буду рад с ним проконсультироваться по приезде домой. Так какая из этих очаровательных дам имеет шанс стать его невесткой? – Артур лукаво заулыбался. – Порадуйте старика.
Воронцов отшутился и, так и не произнеся имени мадемуазель Браницкой, покинул герцога, чрезвычайно довольный собой. Он был рад, что картины остаются у Веллингтона. Заподозри кто-нибудь подлог, и скандал смешал бы имя английского командующего с грязью. Хотя сам Артур не был ровным счетом ни в чем виноват. Не мог же он предотвратить покушение на себя!
События ближайшего получаса сильно поколебали Михаила в этом убеждении. Он уже доехал в карете обратно до Нового Королевского моста, но на самом повороте едва не хлопнул себя ладонью по лбу. Подписанные Веллингтоном прошения так и остались у герцога в кабинете. Как Воронцов мог так оплошать? Никогда ничего подобного с ним не случалось. Рассеянность не входила в число его недостатков. Хуже того – в число тех качеств, которые он легко прощал другим. Ну, разве что Шурке, с которого смешно спрашивать. Пятнадцать лет граф твердил себе: «Не будь, как Бенкендорф!» – и в самый неподходящий момент явил качества апулеевского золотого осла во всей красе. Причина столь прискорбного события была налицо: Париж, весна, барышни. «Я заметно глупею», – отругал себя командующий.
Он приказал кучеру поворачивать и, безмерно смущаясь, точно каждый часовой у дверей герцогского особняка знал истинную подоплеку его возвращения, снова спрыгнул на землю. Воронцову стоило немалых усилий сохранять хладнокровие, прося адъютанта вторично доложить о своем прибытии.
– Очень сожалею, – мягко отозвался юноша, – но у его светлости лорд Киннерд. Вам придется немного подождать.
Граф выразил полное согласие. Сам виноват. Его проводили в смежную с кабинетом приемную, через стеклянные двери которой он не так давно слышал прощание Веллингтона с фельдмаршалом Блюхером. Расположившись в покойном кресле-бризе с золотистой обивкой, Воронцов взял со стола «Парижский Меркурий» и попытался скоротать время. Но это оказалось непросто. Приглушенный гул голосов с каждой секундой становился все громче и в какой-то момент перешел в крик. Граф удивленно поднял голову. Разговор шел на повышенных тонах, вовсе не характерных для британцев. Пока англичанин произносил одно слово, француз успевал выпалить три, итальянец – десять, а испанец – прирезать собеседника. В России, где люди, как двери – нараспашку, Михаила из-за британского воспитания находили скрытным и себе на уме. Приученный подавлять малейшее проявление чувств, он порой вообще не понимал, как человек может говорить о личных вещах.
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Трафальгар стрелка Шарпа» герой после кровопролитных битв в Индии возвращается на родину. Но французский линкор берет на абордаж корабль, на котором плывет Шарп. И это лишь начало приключений героя. Ему еще предстоят освобождение из плена, поединок с французским шпионом, настоящая любовь и участие в одном из самых жестоких морских сражений в европейской истории. В романе «Добыча стрелка Шарпа» герой по заданию Министерства иностранных дел отправляется с секретной миссией в Копенгаген.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Беспокойное наследство досталось графу Михаилу Семеновичу Воронцову, наместнику Юга России. Волнения в Молдавии и Крыму, греки рвутся помогать восставшим соотечественникам. «Южное общество», собрав под своим крылом молодых офицеров-аристократов, впитавших идеи европейских демократов, начинает представлять серьезную угрозу самодержавию. Империя созрела для перемен, и вопрос только в том, кто первым решится на них. А тут еще молодой поэт и бузотер Александр Пушкин явно увлекся красавицей-графиней и осыпает ее знаками внимания… Новый роман известной писательницы Ольги Елисеевой — настоящий подарок всем любителям остросюжетной исторической литературы!
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки».Во второй книге трилогии основное внимание уделено периоду с начала 1918 года до весны 1919-го, когда Махно ведёт активные боевые действия против «германцев», стремящихся оккупировать Украину, а также против белогвардейцев.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.