Париж слезам не верит - [28]
– Здрасте, – сказал ему Михаил, чуть приподнимая шляпу. – Quelle belle surprise![10] – Он обернулся к караульному и тоном, не допускающим вопросов, бросил: – Этот рыжий пойдет со мной.
На улице Воронцов едва справился с желанием влепить Шурке крепкую затрещину.
– Куда тебя понесло? Наполеона смотреть? Нашел медведя в цирке! Ты вообще понимаешь, чем это могло для тебя кончиться? Поснимают эполеты, будешь знать!
– Я только хотел одним глазком взглянуть… – ныл Христофорыч. – С улицы, из толпы. Ну, Миш, ну любопытно же! Ну, все видели! Вы тут пару-тройку дураков поймаете – и рады, а в лагерь каждый день человек по двадцать из Тильзита приходит. Рассказывают, какой он, Бонапарт, из себя…
– Да никакой! – зло буркнул Воронцов. – Маленький, тебе до груди не достанет. Упитанный, как каплун. Все время ходит в шляпе, чтобы казаться выше. А может, у него лысина, не знаю. На своих смотрит, как на грязь. Они перед ним стелятся. Он даже улыбкой их не ободрит. Нашего государя зовет «братом», храни бог от таких родственников. Мягко стелет. Боюсь: спать ляжем – костей не соберем.
Христофорыч расстроился.
– Тебе все завидуют, – сообщил он. – Ты каждый день можешь видеть, что тут происходит. Великий момент!
– Хочешь, поменяемся? – буднично оборвал граф.
– Шутишь. Не позволят. – Тон Бенкендорфа стал разочарованным. Вдруг ему что-то пришло в голову: – Миш, а Миш, ведь ты бываешь в губернаторском дворце. Ну, проведи меня, я встану где-нибудь за дверкой и посмотрю на него, злодея, в щелочку. Получится, я ближе всех его видел и всем утру нос.
Воронцов расхохотался. В первую минуту он не поверил серьезности просьбы. Мыслимое ли дело? Да и не любил Михаил служебных нарушений. Но Христофорыч пристал как банный лист. Клялся и божился не отсвечивать. Тихо слиться с мебелью. Обратиться в треножник или канделябр. Начал мольбами, а кончил угрозой порвать дружеские связи, чем, без сомнения, будут разбиты сердца обоих.
– Ты меня утомил, – наконец сдался Воронцов. – Хорошо. Только смотри…
Шурка взвизгнул и полез целоваться. Солидный вроде человек. Двадцать пять лет, полковник, грудь в крестах, а голова… в чертополохе.
Этим же вечером они вошли в губернаторский дворец, спокойно миновали караулы и углубились прочь от парадных покоев. За несколько дней солдаты Михаила успели хорошо обсесть черные ходы, винтовые лестницы, задние двери и жилые комнаты, из которых один шаг – и вы в главной анфиладе залов, среди мрамора, позолоты и непрошеных гостей в русской и французской форме. Воронцов проводил друга в читальню. Это была круглая комната, смежная с библиотекой. В ее стенах за дубовыми панелями имелись полки с рукописями, редкими изданиями и прочими раритетами. Высокие белые двери справа вели в колоннаду, по которой августейшие «братья» шествовали в столовую. Точно такие же слева – никуда не вели. За ними имелся чуланчик для хранения ведер, метел и тряпок. В нем неприятно пахло влажной мешковиной, было душно, а потолок покрывали целые коконы паутины. Туда-то Михаил и впихнул Христофорыча.
– Сиди смирно, возможно, Бонапарт сюда заглянет. Ему нравятся уродцы в колбах вон в том шкафу. Говорят, одна из лучших коллекций в Европе. Он даже собирается забрать ее с собой.
Шурка был согласен на все, даже на унизительное пребывание в обществе метел и пауков, лишь бы разглядеть кумира миллионов. Между тем Воронцов покинул его, отправившись по делам. Он обошел посты и спустился вниз к дверям, где ровно в восемь присоединился к свите государя. Мгновение спустя в конце гулкого сводчатого вестибюля появилась толпа французов. Наполеон шел навстречу Александру. На нем был мундир старой гвардии и лента Почетного легиона через плечо. Любезно беседуя, императоры стали подниматься по лестнице.
На верхней площадке, влекомый любовью к естественной истории, Бонапарт решил посетить читальню. Государь, сытый заспиртованными головастиками по горло, составил ему компанию. Следом вошли русский посол в Париже князь Куракин, французский посол в Петербурге граф Коленкур и несколько человек свитских офицеров с каждой стороны. Среди последних был и Михаил. Он равнодушно встал около дверей и, едва подавляя зевок, уставился на расписной плафон потолка. Граф думал о том, что ему надо выпросить отпуск к отцу в Англию. Что недавняя смерть дяди, должно быть, подорвала силы старика. Что… Тут он услышал имя канцлера Александра Романовича Воронцова, произнесенное вслух, и поднял глаза. Куракин говорил с Коленкуром. Граф понимающе кивал, потом остановил князя жестом и плавно приблизился к своему императору. Понизив голос, Коленкур что-то сообщил Наполеону. На лице у того мелькнуло удивление. Затем он обернулся к Александру Павловичу и произнес несколько сочувственно-банальных фраз, из которых следовало, что старого канцлера, ушедшего в отставку еще два года назад, во Франции очень уважали.
– А что его брат, граф Семен, все еще в Англии? – насупившись, осведомился Бонапарт. Любое упоминание Туманного Альбиона портило ему настроение. – Я слышал, русские не любят долго оставаться вне родины. Он, стало быть, не русский?
Среди правителей России императрица Екатерина II, или Екатерина Великая (1729–1796), занимает особое место. Немка по происхождению, не имевшая никаких династических прав на русский престол, она захватила его в результате переворота и в течение тридцати четырех лет самодержавно и твердо управляла огромной империей. Время ее правления называют «золотым веком» русского дворянства. Две победоносные войны с Турцией и одна со Швецией, присоединение Крыма и освоение Новороссии, разделы Польши, в результате которых православные украинские земли вошли в состав Российского государства, — все это тоже блестящие достижения «золотого века» Екатерины.
Его называли гением и узурпатором, блестящим администратором и обманщиком, создателем «потемкинских деревень». Екатерина II писала о нем как о «настоящем дворянине», «великом человеке», не выполнившем и половину задуманного. Первая отечественная научная биография светлейшего князя Потемкина-Таврического, тайного мужа императрицы, создана на основе многолетних архивных разысканий автора. От аналогов ее отличают глубокое раскрытие эпохи, ориентация на документ, а не на исторические анекдоты, яркий стиль.
Книга известного историка и писателя Ольги Елисеевой рассказывает о молодых годах Екатерины — будущей «владычицы полумира». Еще в 14 лет она составила свой план: «нравиться супругу, императрице Елизавете и народу» — и ничего не забыла, чтобы достигнуть в этом успеха. Какие средства использовала юная супруга наследника для осуществления своих амбициозных планов? Искренне ли желала она наделить своих поданных «счастьем, свободой и собственностью»? Как республиканка «в душе» стала одним из самых могущественных самодержцев? Чтобы заглянуть в тайники души Екатерины Великой, автор обращается к ее воспоминаниям…
Наши современники хорошо усвоили со школьной скамьи, что Бенкендорф был для Пушкина «злой мачехой», нерадивой нянькой. Зададимся вопросом: а кем Пушкин был для Бенкендорфа? Скрещение биографии Бенкендорфа с биографией Пушкина — удобный случай рассказать о шефе жандармов больше, чем принято. И не только о нем. За плечами Александра Христофоровича вырастает целый мир, встают события и люди, которые как будто не играют в жизни поэта особой роли или значатся «недругами». Читателю полезно узнать, что коловращение вокруг поэта было далеко не единственным и даже не центральным в тогдашней русской вселенной.
1. Ольга Елисеева против Эдварда Радзинского.2. Дмитрий Олейников против Мурада Аджи.3. Дмитрий Володихии против Анатолия Фоменко.Эта книга может быть названа «язвокорчевательной». Если авторам удалось выкорчевать несколько язв на многострадальном, уже почти при смерти находящемся теле отечественной истории, они считают свою задачу выполненной.Автор сканирования и проверки текста:Иван Сергеевич Юрьев.
Князь Потемкин возвращается после блистательного завершения турецкой компании в Петербург и устраивает императрице форменный допрос. Почему она не замечает его страсти? Почему, когда рядом он, ищет встречи с другими? Потемкин соглашается помочь выбраться Екатерине из нового политического кризиса, если она тайно обвенчается с ним. После мучительных сомнений, Екатерина соглашается…
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Испания. 16 век. Придворный поэт пользуется благосклонностью короля Испании. Он счастлив и собирается жениться. Но наступает чёрный день, который переворачивает всю его жизнь. Король умирает в результате заговора. Невесту поэта убивают. А самого придворного поэта бросают в тюрьму инквизиции. Но перед арестом ему удаётся спасти беременную королеву от расправы.
В основу пересказа Валерия Воскобойникова легла знаменитая «Песнь о нибелунгах». Герой древнегерманских сказаний Зигфрид, омывшись кровью дракона, отправляется на подвиги: отвоевывает клад нибелунгов, побеждает деву-воительницу Брюнхильду и женится на красавице Кримхильде. Но заколдованный клад приносит гибель великому герою…
Эрнест Ролле — одно из самых ярких имен в жанре авантюрного романа. В книге этого французского писателя «Разбойник Кадрус» речь идет о двух неподражаемых героях. Один из них — Жорж де Каза-Веккиа, блестящий аристократ, светский лев и щеголь, милостиво принятый при дворе Наполеона и получивший от императора чин полковника. Другой — легендарный благородный разбойник Кадрус, неуловимый Робин Гуд наполеоновской эпохи, любимец бедняков и гроза власть имущих, умудрившийся обвести вокруг пальца самого Бонапарта и его прислужников и снискавший любовь прекрасной племянницы императора.
В заключительный том Собрания сочинений известного французского писателя вошел роман «Вождь окасов», а также рассказы «Дикая кошка», «Периколя» и «Профиль перуанского бандита».
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
Митридат VI Евпатор — последний великий царь в эллинистической Малой Азии. Он десятилетиями воевал с Римом, в разное время становясь грозным противником для Суллы, Лукулла и Гнея Помпея, но не этот период жизни Митридата вдохновил известного писателя Виталия Гладкого. Вниманию читателя предлагается предыстория эпохальных войн с Римом, а начинается повествование в 121 году до нашей эры. Митридат — пока не полководец и даже не царь, а только наследник престола Понтийского царства. Ещё подростком Митридату придётся пережить неожиданную смерть отца, предательство матери и бороться даже не за трон, а за право ходить по этой земле, не стать тенью в Аиде. Книга Виталия Гладкого "Митридат" является первой частью монументального произведения "Басилевс", уже знакомого поклонникам творчества этого автора.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В третьей книге трилогии акцент сделан на периоде 1919–1922 годов, когда Махно разошёлся в политических взглядах с большевиками и недавние союзники в борьбе за новый мир стали непримиримыми врагами.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования Советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки».Во второй книге трилогии основное внимание уделено периоду с начала 1918 года до весны 1919-го, когда Махно ведёт активные боевые действия против «германцев», стремящихся оккупировать Украину, а также против белогвардейцев.
Нестор Махно – известный революционер-анархист, одна из ключевых фигур первых лет существования советской России, руководитель крестьянской повстанческой армии на Украине, человек неординарный и противоречивый, который искренне хотел построить новый мир, «где солнце светит над всей анархической землей и счастье – для всех, а не для кучки богатеев». Жизнь его редко бывала спокойной, он много раз подвергался нешуточной опасности, но не умер, и потому люди решили, что у него «девять жизней, як у кошки». В первой книге трилогии основное внимание уделено началу революционной карьеры Махно.