Париж с нами - [76]

Потом, глядя прямо в лицо Бени, он спросил его в упор:

— Ну-ка, что все это значит?

Бени из тех недоношенных существ, о которых говорят, что они тонут в собственных штанах. Что бы они ни одевали, все на них висит мешком. Лицо у Бени кажется совершенно восковым, особенно сейчас, когда он смертельно бледен. Над дергающейся верхней губой жалкое подобие усиков — волоски можно пересчитать, к тому же слева, вдоль прыгающего от тика шрама, усики словно побиты молью. А если все это отбросить, то вполне красивый молодой человек, одетый по моде и всякое такое.

Бени ничего не ответил, он только попытался одной рукой выдвинуть ящик стола. Люсьен оттолкнул его и сам полез в ящик; там среди окурков и бумаг лежал крошечный браунинг. Дамская безделушка. Люсьен даже не нашел нужным забрать его, он задвинул ящик и грозно предупредил Бени:

— Только посмей тронуть эту игрушку!

Люсьен выпрямился и оказался лицом к лицу с Бени. Не удержавшись, он дал ему хорошую оплеуху. Бени закачался, но все же сохранил равновесие и опрометью бросился через весь кабинет к боковой двери, направо от входа. Что там такое? То ли запасный выход, то ли стенной шкаф, из которого Бени собирался достать еще какое-нибудь оружие?

Фернанда, стоявшая на его пути, своими длинными руками схватила Бени за первое, что подвернулось, она вцепилась в его брюки, Бени не смог сразу остановиться, и у него лопнули подтяжки. Во все стороны посыпались пуговицы… Брюки спустились ниже колен, а так как Фернанда продолжала их крепко держать, то Бени поскользнулся на натертом полу и шлепнулся. Он так и лежал на брюхе, подняв как можно выше голову, чтобы не прикасаться лицом к холодным плиткам перед камином, — старым прекрасным камином из белого мрамора, к слову будь сказано.

Женщины мгновенно набросились на Бени и задали ему такого жару, что тому небо показалось с овчинку!

— Хотел дюжих молодцов, — на, получай!

— Вот тебе за дюжих молодцов!

Женщины наконец оставляют Бени в покое, отворачиваются и дают ему возможность одеться. Но Фернанда продолжает украдкой следить, чтобы тот не нырнул в таинственную дверь.

Бени совершенно одурел и даже не решается кричать. Он только поглядывает на старика из проходной. Но тот в ответ показывает глазами — мол, помочь ничем не могу, а сам чуть не покатывается со смеху. Не так-то легко достать помочи из-под джемпера, надо проделать настоящий акробатический номер. Бени вздыхает и поддерживает штаны локтями.

— Подожди, я тебе помогу, — предлагает Фернанда.

Концы помочей болтаются у Бени сзади ниже колен. Фернанда подбирает их, перекидывает ему через плечи и, не дав Бени опомниться, завязывает оба конца у самой шеи. Бени задыхается, кашляет и, отбиваясь, довольно сильно отталкивает Фернанду.

— Ах, так! Ты осмелился ударить женщину! Сейчас я тебе покажу! — обрушивается на него Фернанда.

Она шарит вокруг глазами. На столе стоит банка с клеем.

— На, получай!

И Фернанда, вооружившись кисточкой, широкими мазками кладет клей на усы Бени, на его брови, на все лицо и выливает остаток на удивительно белокурые, тщательно завитые локончики. Но товарки не хотят отставать от Фернанды, и одна из них опрокидывает ему на голову чернила, а вторая осыпает его же собственными папильотками, которые она вытащила из корзины для бумаг. Они прилипают к лицу и волосам. Бени пробует их снять, но они приклеиваются к рукам. А на одной из папильоток, которая повисла у него на левом виске, можно даже прочесть его подпись под какой-то статьей: «Рауль Бени».

— Так ты хотел видеть дюжих молодцов? Получай.

Люсьен снимает со стены сильно подретушированную цветную фотографию де Голля в военной форме с иголочки и со всей силы хлопает Бени портретом по голове, так что бумага прорывается, а рамка ложится у того вокруг шеи, как ожерелье.

Теперь можно уходить.

Люсьен раскланивается.

— В любую минуту в вашем распоряжении, господин генерал!

Но в это время на лестнице раздается невероятный шум. Это поднимаются типографские рабочие.

Оказывается второй старик доложил о вторжении демонстрантов остальным редакторам этого деголлевского листка и те обратились за помощью к рабочим. Ну, а рабочие…

В такой типографии есть, конечно, много дряни, но есть, как и везде, хорошие люди. Вообще-то среди печатников не так уж много коммунистов. Но все они защищают свои права и довольно рьяно. Понятно, всегда найдется несколько хозяйских холуев, взять хотя бы того усатого, который работает на ротаторе, но все же большинство рабочих не дает сесть себе на голову. Да и поиздеваться над своими хозяевами они тоже не прочь, и обычно в дураках не остаются.

Итак, рабочие ответили газетчикам:

— Конечно, подсобим!

— Можете в нас не сомневаться!

— Сию минуту!

Они поднялись наверх, сами еще не зная, что будет дальше. Пошли главным образом из любопытства. Им хотелось посмотреть, на кого будет похож Бени, после того как ему пересчитают ребра. Правда, некоторые рабочие собирались встать на защиту Бени, и поэтому коммунисты пошли первыми, чтобы в случае надобности помочь товарищам. Редакционные работники охотно пропустили их вперед…

Все готовились к страшному зрелищу: окровавленный, растерзанный Бени, от которого осталось одно мокрое место, в кабинете все перевернуто вверх дном, мебель превращена в щепки. Каково же было их изумление, когда они открыли дверь… Грянул такой взрыв хохота, что задрожала лестница. Газетчики окружили Бени и, давясь от смеха, пробуют кончиками пальцев снять приставшие бумажки.