Париж с нами - [3]

Ценой огромных усилий и жертв докерам и трудящимся города удалось достигнуть успеха, нанести первый удар по заговорщикам против мира, вынудить американский пароход покинуть французский порт неразгруженным, с бензином в трюме. В этом отношении выразительно звучит название последней главы романа — «Легко сказать — Победа!».

Вместе с тем, писатель сумел передать весь тот огромный подъем и порыв народных масс, который был вызван борьбой, показать нарастание победного чувства, сознания торжества над черными силами реакции и войны.

Рассматривая особенности художественного мастерства Андрэ Стиля, следует указать на его умение раскрыть смысл событий через восприятие героев, как на яркую и своеобразную черту стиля и творческого почерка писателя.

Живой народный язык, разговорная интонация со всеми ее характерными особенностями, глубокий лиризм повествования, ирония и сатира, которыми проникнуты многие главы романа «Париж с нами», — все это делает книгу Андрэ Стиля захватывающей, волнующей.

Творческую манеру Андрэ Стиля многое роднит с Анри Барбюсом, традиции которого продолжает и развивает прогрессивная французская литература. Рисуя, например, массовые сцены, в которых участвуют различные люди, слышны разные голоса, Стиль прибегает к безыменным диалогам, форме, широко использованной Барбюсом в романе «Огонь». Писатель не называет имен, не дает авторской характеристики тем, кто участвует в разговоре. Только реплики. Но за каждой репликой читатель видит живого человека с его индивидуальными взглядами, мнениями, характером.

Вот, например, сцена из первой главы романа. Писатель передает разговор докеров в бараке бюро найма рабочей силы, когда прислужники оккупантов пытаются нанять грузчиков на разгрузку парохода.

«— А я никогда не скрывал своих убеждений. Всегда вслух говорю все, что думаю. Пусть попробуют сунуться!

— А ведь и правда, сколько незнакомых морд!

— Чего зря на людей клепать, может, это все безработные.

— Прилетели на огонек префекта.

— А ты поставь себя на их место. Может, и ты поступил бы, как они.

— Чтобы я выхватил чужую работу! Никогда в жизни!

— Работа работе рознь.

— Ну уж это я не могу назвать работой…»

Среди тех, кому принадлежат эти реплики, мы видим и людей с твердым характером, решительно настроенных против пособников поджигателей войны, и людей колеблющихся, сомневающихся и тех, кто готов защищать раскольников рабочего класса.

Среди голосов участников спора слышен и голос писателя-коммуниста, дающего свою партийную оценку всему происходящему.

Андрэ Стилю, с суровой правдивостью рисующему мужественную борьбу рабочего класса против сил реакции, присуща и теплота и лирическая взволнованность, когда он повествует о товарищеской верности и спаянности коммунистов, рассказывает о трогательной детской дружбе. Это чувство превосходно передано в главе «Сидони» — лирическом отступлении о малолитражке «Сидони», «жертве существующего строя», как иронически замечает писатель. Оно выражено и в сценах, описывающих встречи мальчика Поля с его подружкой Жинеттой, и в разговоре, происходящем между Полем Верье и Анри Леруа, в сцене раскрывания ракушек, и во многих других сценах романа.

Следует отметить и ряд недостатков произведения. В романе есть рыхлые, недоработанные главы. Резко выделяется, например, эпилог романа — «Париж с нами», на котором лежит печать газетной публицистики, спешки.

Можно не согласиться с оценкой автора романа ряда явлений, которые он описывает. Так, например, сцену, когда группа демонстрантов врывается в кабинет префекта не через открытую дверь, а через загороженное картоном окно, нельзя считать серьезной формой проявления протеста против преступных действий префекта. Автором романа она дана, очевидно, в расчете на комический эффект.

В целом, однако, идейные и художественные достоинства романа «Париж с нами», несомненно, ставят его в ряд лучших произведений прогрессивной французской литературы.

Е. Трущенко.

Андрэ Стиль ПЕРВЫЙ УДАР Книга третья Париж с нами

ГЛАВА ПЕРВАЯ Он прибыл

Самое скверное, что такие события происходят как-то буднично, незаметно. Может быть, вы ждали сногсшибательной встречи под звуки военного и городского оркестров, с тромбонами и барабанным боем, и уж, конечно, при непременном присутствии префекта и других важных чиновников с лентами на брюхе — словом, ждали шума, блеска, речей… А на самом деле…

— Ну как? Он прибыл?

Это первые слова, которыми обмениваются докеры по пути в порт и у входа в него, спрыгивая с велосипедов и в темноте наугад пожимая друг другу руки. И в столовке, и даже у самого барака ЦБРС[1] — те же разговоры. Некоторые так никого и не встретили по дороге и только здесь могут наконец поделиться новостью.

Лишь немногие простачки, которые никогда ничего не знают, словно с луны свалились, наивно спрашивают:

— Кто? Кто прибыл?

Остальные хорошо понимают, о чем идет речь. Ведь за последние три-четыре дня, с того самого момента, как пушка была сброшена в море, события развивались стремительно. Не оставалось никаких сомнений, что все к этому и шло. Мы вообще живем в бурную эпоху. Посмотрите газеты: в понедельник — освобождение Раймонды Дьен, во вторник — победы народной армии в Корее, и тут же — выжженная американцами корейская земля; в среду — празднование годовщины основания Французской компартии на Зимнем велодроме и открытие Конгресса молодежи. А вчера: Плевен ставит вопрос о доверии и рядом — сообщение о кровопролитных боях в Индо-Китае, в районе Мон-Кая.