Париж на тарелке - [5]
— Месье? — вопросительным тоном произнесла она.
Я показал ей квитанцию. Она сердито на нее посмотрела и, задев меня, проскользнула к нише, сухо бросив «извините». Захлопнув дверцу стойки на петле, повернулась ко мне и потребовала паспорт. Прежде чем записать нужные данные, она несколько раз перевела взгляд с фотографии в паспорте на мое лицо и обратно. Неужели же думала, что я собираюсь провести в этой гостинице всю жизнь? Выдав ключ, ткнула указательным пальцем в сторону лестницы, сказав, что мой номер располагается на «сэнкьем этаж».
Нам с чемоданом предстояло совершить последний рывок на сегодняшний день. Я и представить себе не мог, что на свете еще остались мастера, способные изготовить столь узкие и крутые винтовые лестницы. На каждом этаже имелась площадка размером с мусульманский молитвенный коврик и три двери. Некоторые из этих дверей были приоткрыты, будоража любопытство, а из-за других доносились обрывки фраз на французском. За приоткрытой дверью на четвертом этаже я разглядел двух девушек, сидящих развалясь на постели, убранной сбившимся покрывалом с изображением китайских роз. Над головами девушек вращались клубы сладковатого дыма. Девушки, на вид лет двадцати, были смуглокожими и большеглазыми. Одна из них, с мелированными волосами, красовалась в пеньюаре. Ее подруга сидела в джинсах… и лифчике. Обе подружки болтали босыми ногами. Без всякого сочувствия они наблюдали за тем, как я, сражаясь с чемоданом, поднимаюсь по лестнице. Одарив их улыбкой, я продолжил свое восхождение.
Номер оказался маленьким. В нем имелась железная кровать с пружинным матрасом, рукомойник в углу, узкое окно, одна лампочка. На стенах обои с синими маргаритками. Кое-где, в тех местах, где они отклеились, их просто сорвали. Деревянные плинтусы медового цвета. Пол на первый взгляд выглядел чистым. Он просто сиял. У кровати кто-то заботливо расстелил коврик размером с носовой платок.
Раздвинув ставни, я распахнул окна. В номер во всем своем многообразии ворвался Париж. Я почувствовал запах печенья и услышал в отдалении рев полицейских сирен. Мне страшно хотелось есть. Несколько мгновений спустя я уже летел вниз по лестнице, оставив чемодан в одиночестве прозябать в номере.
Напротив, через улицу, на навесе из бордовой парусины было написано: «La Petite Marmite». За маленькими круглыми столиками оживленно беседовал и выпивал народ. Официанты подносили им пиво и высокие бокалы, в которых на несколько пальцев была налита золотистая жидкость. Когда ее смешивали с водой (а так поступали все), жидкость приобретала молочный цвет. Такое я в последний раз видел в школе на уроках химии. Так, значит, волшебство являлось неотъемлемой частью французского застолья!
Официант в длинном фартуке пригласил меня внутрь, усадив у окна. Столик оказался накрыт оберточной бумагой. «Дешево и сердито», — подумал я. Через пару секунд мне сунули в руки меню, а перед носом поставили металлическую тарелку, на которой лежали ломти пористого хлеба толщиной с запястье. Его корочка, вне всяких сомнений, когда-то хрустела от одного лишь только прикосновения. Я попробовал кусочек. Может, это и есть знаменитый багет? Вот только он оказался черствым.
Мне не составило никакого труда перевести названия блюд в меню. Яйца под майонезом, мясо по-домашнему, филе салаки, жареный цыпленок и «bifteck pommes frites». В путеводителе значилось, что бифштекс с картошкой — это национальное французское блюдо. Нельзя сказать, будто я безоговорочно поверил написанному. Меня терзали сомнения, которые порой любили меня посещать. Как знать, может, Франция не столь уж сильно отличается от Австралии? И они по-дружески состязаются друг с другом? Париж мне нравился все сильней. Неужели французский бифштекс с картошкой напоминает наш стейк? Нет, быть того не может! Все-таки у нас в городках этот шедевр гастрономического искусства готовили из ребрышек, выпиленных ленточными пилами. Его приносили, залив липким грибным соусом, вкус которого отдавал крахмалом. Картошка на гарнир была коричневого цвета, как загар на лице скотовода, и при этом куда мягче его члена в день получки.
Так что же взять? Надо мной замер официант. Я неуклюже покрутил в руках меню и наконец выдавил::
— Бифтек фрит.
— Стейк с картошкой, — кивнул он. — Дю вен?
Официант произнес вопрос в нос. И вот ведь чудеса: я его понял! Он хотел знать, какое я возьму вино. Какие у меня феноменальные успехи во французском! Я снова углубился в меню. Список домашних вин приводился в зависимости от объема. Предположив, что составитель меню, когда писал слова «четверть» и «половина», брал за единицу отсчета литры, я заказал четверть графина красного.
— Бьен, — кивнул официант. Он относился ко мне как к обычному, нормальному человеку, что противоречило рассказам, которые мне доводилось слышать.
За соседним столиком низенький, ссохшийся, седовласый человечек с кривой улыбкой вытирал тарелку хлебом. Ну ладно, вытер и вытер, меня удивило не это. Взяв из стоявшей перед ним средних размеров миски салат, старик водрузил зелень на середину теперь уже практически чистой тарелки. Затем принялся за разнокалиберные склянки, стоявшие на столе, и добавил в миску соль, перец, уксус и масло. Перемешав все с помощью ложки, он переложил с тарелки салат обратно в миску. Я улыбнулся старику. Он осклабился еще шире.
Хотелось бы найти и в Калаче-на-Дону местечко, где можно высказать без стеснения и страха всё, что накипело, да так, чтобы люди услышали.
Что делать монаху, когда он вдруг осознал, что Бог Христа не мог создать весь ужас земного падшего мира вокруг? Что делать смертельно больной женщине, когда она вдруг обнаружила, что муж врал и изменял ей всю жизнь? Что делать журналистке заблокированного генпрокуратурой оппозиционного сайта, когда ей нужна срочная исповедь, а священники вокруг одержимы крымнашем? Книга о людях, которые ищут Бога.
«Единственная стоящая победа — это победа вопреки». Почему мы совершаем выбор и в какой момент он становится взрослым? Любовь не без строгости?
«Без сомнения нет веры. Без страха нет мужества». Книга открывает историю нового покорения пространства. Завоевание Космоса начинается внутри каждого из нас.
В психбольницу одного из городов попадает молодая пациентка, которая тут же заинтересовывает разочаровавшегося в жизни психиатра. Девушка пытается убедить его в том, что то, что она видела — настоящая правда, и даже приводит доказательства. Однако мужчина находится в сомнениях и пытается самостоятельно выяснить это. Но сможет ли он узнать, что же видела на самом деле его пациентка: галлюцинации или нечто, казалось бы, нереальное?
Небольшая фантастическая повесь. Дневнеки, интервью, воспоминания людей, ставших свидетелями и участниками событий, произошедших в небольшом научном городке, после того, как некоторые жители стали обладателями экстрасенсорных способностей.
Питер Мейл угощает своих читателей очередным бестселлером — настоящим деликатесом, в котором в равных пропорциях смешаны любовь и гламур, высокое искусство и высокая кухня, преступление и фарс, юг Франции и другие замечательные места.Основные компоненты блюда: деспотичная нью-йоркская редакторша, знаменитая тем, что для бизнес-ланчей заказывает сразу два столика; главный злодей и мошенник от искусства; бесшабашный молодой фотограф, случайно ставший свидетелем того, как бесценное полотно Сезанна грузят в фургон сантехника; обаятельная героиня, которая потрясающе выглядит в берете.Ко всему этому по вкусу добавлены арт-дилеры, честные и не очень, художник, умеющий гениально подделывать великих мастеров, безжалостный бандит-наемник и легендарные повара, чьи любовно описанные кулинарные шедевры делают роман аппетитным, как птифуры, и бодрящим, как стаканчик пастиса.
Кто-то любит путешествовать с фотоаппаратом в руке, предпочитает проторенные туристические маршруты. Есть и отчаянные смельчаки, забирающиеся в неизведанные дали. Так они открывают в знакомом совершенно новое.Мэтью Форт исколесил Сицилию, голодный и жаждущий постичь тайну острова. Увиденное и услышанное сложилось в роман-путешествие, роман — гастрономический дневник, роман-размышление — записки обычного человека в необычно красивом, противоречивом и интригующем месте.
В продолжении книги «Год в Провансе» автор с юмором и любовью показывает жизнь этого французского края так, как может только лишь его постоянный житель.
Герои этой книги сделали то, о чем большинство из нас только мечтают: они купили в Провансе старый фермерский дом и начали в нем новую жизнь. Первый год в Любероне, стартовавший с настоящего провансальского ланча, вместил в себя еще много гастрономических радостей, неожиданных открытий и порой очень смешных приключений. Им пришлось столкнуться и с нелегкими испытаниями, начиная с попыток освоить непонятное местное наречие и кончая затянувшимся на целый год ремонтом. Кроме того, они научились игре в boules, побывали на козьих бегах и познали радости бытия в самой южной французской провинции.