— Вопросы действительно имеются, — пробасил Инварьянджи, один из крупнейших палеонтологов страны. — Не постыжусь признаться, что я пока не понял ровным счетом ничего. Почему наша машина проявилась в прошлом не на том же самом месте, а где-то в отдаленном уголке космоса?
Дым-Дым посмотрел на Арсена, оба улыбнулись. Они были похожи на двух заговорщиков, которые хранят какую-то важную, но невеселую для них обоих тайну; тайна эта чрезвычайно проста, открыть ее может каждый, и вот они сожалительно так улыбаются, недоумевая, почему же этого никто не делает.
— Муха в вагоне, — сказал Арсен. — Мы так привыкли к мухе, которая летает посреди мчащегося вагона и таким образом перемещается вместе с ним.
— Вот именно, — кивнул Дым-Дым. — С шестого класса этот школьный пример так прочно оседает в голове, что мы не мыслим себе вагон или муху отдельно. Они связаны в единую систему. Но представьте себе простейший случай: мы оставляем муху в той же точке земной поверхности, то есть сохраняем ее географические координаты и расстояние до центра Земли, но переносим ее на час назад. Остается ли она в вагоне? Ни в коем случае, потому что час назад наш вагон находился совсем в другом месте. Муха просто повиснет в воздухе над пустыми рельсами. Это, Ашот Георгиевич, еще в том случае, если принять, что для мухи Земля — вся Вселенная.
Дым-Дым огляделся — кажется, пример был настолько наглядным, что дополнительных пояснений не требовалось.
— В нашем опыте, — продолжал Дым-Дым, — роль мухи исполняла «машина времени», роль вагона — вся метагалактика. Мы оставляем машину на том же самом месте — но ведь это место следует относить не к центру Земли, а к центру всей метагалактики. Когда начинается движение во времени, фиксируются пространственные, я бы даже сказал — макропространственные координаты машины. Она проявляется на том же самом месте, но на этом месте несколько миллионов лет назад не было Земли. Она находилась совсем в другой точке космоса.
Все смущенно молчали — уж слишком все это оказалось просто. На том же самом месте… Но где?
Все примолкли. Вопросов никто не задавал — все было и так слишком ясно.
— А почему уныние? — встрепенулся вдруг Дым-Дым: он терпеть не мог похоронной атмосферы. — Я лично впервые в жизни присутствую при закрытии какой-либо крупной проблемы — до сих пор мне доводилось видеть только открытия. Так что уже любопытно. Затем — сегодня мы экспериментально доказали, что воздействовать на прошлое практически невозможно. Мне остается только выразить мое соболезнование группе энтузиастов, которая в самом недалеком будущем собиралась нырнуть в прошлое… Оставаясь, разумеется, на том же самом месте.
Он отвесил легкий шутливый поклон в сторону Сайкина, Воволура и Подымахина. Но слишком хорошо знали ребята своего руководителя, чтобы он мог их обмануть. «Уж если кому сейчас и горько, — думал каждый, — так это ему самому. Своими руками закрыть проблему, которой отдана вся сознательная жизнь, все время физика и не такого уж молодого человека, чтобы начинать сначала еще одну фундаментальную задачу!»
— Дмитрий Дмитрич, — просительно протянул Сайкин, — а может, все-таки еще один…
— Не может, — отрезал Дым-Дым. — Незачем. Вы понимаете, какой это риск? В прошлый раз, когда мы думали, что машина проявилась под землей, в действительности она-таки побывала в каком-то космическом облаке. Просто поразительно, что все окончилось так благополучно, особенно для нашего пса. Слабое, видимо, было облачко и излучением не сопровождалось. Вот, оказывается, какие вещи были на этом самом месте около двух миллионов лет назад.
— Нет, — сказал Арсен, — не на этом, а в той точке, где находилась Земля в момент второго запуска…
Дым-Дым обернулся к нему, и оба они снова улыбнулись друг другу, как два заговорщика, связанные теперь на всю жизнь.
— Верно, — сказал Дым-Дым. — Инерция мысли. Все время забываю о такой мелочи, как метагалактика, и что наша старушка непрерывно куда-то летит. Все-таки мы безнадежные геоцентристы, не так ли?
Безнадежные геоцентристы молчали. Кто-то выключил в испытательном зале свет, и снизу могло показаться, что прозрачный кубик Дым-Дымова балкончика висит прямо в черной пустоте, словно голубой фонарь. Внутри фонаря виднелись черные с белым фигурки — люди в лабораторных халатах, таких новеньких и хрустящих по случаю приезда гостей.
Человеческие фигурки не шевелились. Все думали. Но не о горечи антиоткрытия. Не о потраченных даром годах сумасшедшего труда. И даже не о Дым-Дыме. Думали об одном.
— Все-таки машина была в прошлом, — проговорил Подымахин.
— Только она не могла найти Землю, которая находилась от нее на тысячи парсеков, — заметил Воволур.
— Но если вместо нашей машины… — подхватил Сайкин.
— Не сейчас, конечно, — поспешно вставила Мирра Ефимовна.
— Ведь когда-нибудь мы не будем связаны ресурсами энергии, — заметила Света.
— Вот тогда вместо машины послать в прошлое… — сказал Арсен.
— Звездолет?..
