Парень и горы - [6]
Кто-то пересек коридор, лампа под потолком едва заметно покачнулась, и на облупленной стене какая-то тень поклонилась освещенному пятну.
…Мануш удивленно поднимает брови:
«Вот люди, придумали бы что-нибудь стоящее, а то во всех сказках юнаки побеждают, чудовища погибают, а зло продолжает себе хозяйничать на земле. И вот мы теперь ходим по горам - по Пирину, по Риле, по Родопам, чтобы победить зло. Но работа эта не из легких. Если меня спросить, то не по нутру мне эти сказочки, они обманывают, усыпляют. По мне, сказки должны кончаться так: одно чудовище сгинуло, а другое, пострашнее, осталось, и теперь пришел черед схватиться с ним не на жизнь, а на смерть».
В землянке мерцает огонек керосиновой коптилки, под ним склонилась Ивайла - пишет воззвание к своим соученицам по гимназии, и тень от ее руки плывет по дощатой стене, странная и причудливая…
– Только не воображай, что ты уже вкусил плод от древа жизни! Разве ты не понимаешь, что твою молодость превратили в мишень, продырявленную пулями задолго до того, как ты оказался у нас?
– Мы по-разному смотрим на жизнь, господин начальник! И нам нет смысла продолжать разговор. Расстреляйте меня, и точка!
Полицейский прошелся по кабинету, помолчал и вдруг сел против Антона.
– Послушай, а если я дам тебе возможность бежать?
– Не все ли равно - убьете при попытке к бегству или в этой комнате, - стиснул зубы Антон. - Но мои товарищи отомстят. Отомстит!
– Да!… Такие люди, как ты, или живут будущим, или умирают без прошлого.
– Да здравствует Красная Армия! - одним духом выпалил Антон, как будто в него уже целились из автомата.
Начальник захохотал, гортанно и громко.
– Хорошо, хорошо! Я знаю, ты насквозь пропитан большевистской пропагандой. Хочешь стать героем, да? Тогда слушай меня внимательно. Отпущу тебя сегодня же. Иди в отряд и расскажи, что ты ни в чем не признался и никаких обещаний полиции не давал! Еще скажи, что я освободил тебя просто так… Ну, потому что мне понравилось твое дерзкое поведение!
Как это понять - или под ногами опять земля, или это новая уловка? Игра с обреченным на смерть? Голос полицейского звучал четко, он старался придать ему искренность и вместе с тем сохранить оттенок угрозы.
Все мысли, все существо Антона насторожилось.
– Вы думаете, я вам верю, господин начальник?
– Ничего! Достаточно, чтобы тебе свои «поверили», вот тогда ты узнаешь, почем фунт лиха!
Антон недоверчиво покачал головой:
– Ошибаетесь, господин начальник!
– Сам увидишь, что будет. Я хотел сделать из тебя человека! А ты оказался глиной, из которой даже кирпич не слепишь… Эй, кто тут за старшего!
Скрипнула дверь, и в кабинет вошел уже знакомый Антону полицейский - тот, постарше, что участвовал в допросе, только теперь на нем был полушубок. Он замерз, наверное, болтался где-то на улице.
– Старший спит, господин начальник!
– Забирай этого субчика, и чтобы духу вашего здесь не было! Как пройдете засады, отпусти его на все четыре стороны!
– Будет сделано, господин начальник! Но… - И он заговорщически улыбнулся.
– Никаких «но»! - рявкнул начальник и, обернувшись к Антону, добавил: - Если ты не дурак, через некоторое время сам будешь искать меня! Смотри, связь только через твою мать! Ясно?
Начальник полиции размахнулся, и Антон свалился на пол. Начальник вышел. Прелые доски заскрипели, лампа качнулась, по стене запрыгали тени.
– Ладно, парень… Тише! Тише! - услышал он шепот, но голоса не узнал.
В коридоре было пусто и темно.
Безлюдный двор тонул в белом зимнем мраке. Невысокая ограда. Да, здесь. Кто-то приподнял Антона и перекинул через ограду. Не было сил пошевелиться. Антон ощущал только, что ноги его горят, и оттого ему вроде даже приятно лежать на холодном снегу.
Потом его снова закачало, как в люльке. Нет, это не мать его баюкает, и это учащенное дыхание - тоже не ее.
Что за человек, кто он? Антон раскачивался на его спине в такт шагам и вдруг почувствовал облегчение, даже радость. Повеяло надеждой. Неужели удалось вырваться? Все это похоже на сон. На улице послышались голоса, и человек со своей ношей метнулся в темную подворотню. Что все это значит?! И тут Антон понял: у человека в полушубке за пазухой спрятан какой-то предмет. Рука потянулась к чужому карману, осторожно нащупала пистолет. И удивительно - его ледяная поверхность излучала тепло, которое бодрило Антона больше, чем свежий ночной ветер.
Антон понял. Да, это полицейский - тот, что постарше.
…Они идут друг за другом. Впереди Мануш. Снег хрустит под ногами, и этот предательский звук не отстает от них ни на шаг. Стиснув зубы, они продолжают идти, потому что не могут, не имеют права останавливаться. И молчат. Таков закон. И только пересекли проселок, как послышался треск мотоцикла. Следом за ним из-за поворота блеснули огни грузовика. Мануш и Антон залегают в придорожных кустах. Мотоцикл промчался мимо, вильнул в сторону и замер. Лишь свет его фары, прорезая белые сумерки, указывает дорогу грузовику с плотно натянутым брезентовым верхом. Фургон заскрежетал и тоже остановился.
Из кабины выскакивают двое, из кузова еще двое. Все в форме полицейских. Их видно как на ладони. Застрочил автомат Мануша, Антон тоже нажимает на спуск. И стреляет до тех пор, покуда пистолет не обмякает безвольно в его руке. Мотоцикл рванул с места. Но пока он заменял обойму, все поглотил белый туман.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.