Парень и горы - [26]
И вдруг Антон увидел перед собой сразу троих полицейских. Они выросли словно из-под земли, совсем рядом, а он не успел даже изготовиться к бою. Полицейские оторопело уставились на Антона, однако на их стороне было важное преимущество: пальцы на спуске и дула, направленные прямо на него. Но заранее смириться с тем, что игра окончена, значит совершить непоправимую ошибку. Полицейские ведь ошарашены не меньше Антона, к тому же они не могли не заметить его парабеллум. Это мгновенное замешательство решило все.
– Сдавайся!
– Гранатой его!
– Бросай пистолет!
– Руки вверх!
Нестройно и разом закричали полицейские, и по этим неуверенным голосам Антон почувствовал, что внезапность ситуации выбила их из колеи. Если он сделает хоть малейшую попытку шевельнуть рукой с пистолетом, они просто автоматически нажмут на спуск. Поэтому надо изменить ход их мыслей, спровоцировав инстинкт самосохранения. Ведь они верят, что расправиться с ним - пара пустяков.
Антон нажал на курок, выстрелил вниз, в землю. И хотя нервы его были взвинчены до предела, он чуть было не улыбнулся, увидев, как все трое повалились в ров, размытый весенними потоками. И Антон понял: смерть, шестиглазая, неумолимая и неизбежная, попятилась, отступила, потеряла его из виду. Он сиганул вниз, не выпуская из рук пальто и фляжку, ибо уже был уверен, что эти вещи ему сгодятся, пусть не сейчас, но потом, возможно, даже завтра. Дорога была каждая секунда, потому что те трое уже открыли пальбу, и там, где он находился еще мгновение назад, тяжело разорвалась ручная граната. Если бы он замешкался… Впрочем, еще рано считать себя в полной безопасности. Наверняка его попытаются взять в кольцо, и что тогда? Выручит его ребристый овраг, поросший деревьями и терновником?
Антон залег в укрытие, стряхнул с пальто сухие ветки и пятна влажного желтоватого песка, заглянул в карманы. Кусок сахара. Носовой платок. Спички. Он аккуратно сложил все свое богатство, отпил глоток воды. И еще один, последний. Вот уже каратели пошли в наступление. Куда деваться? Путь к старому лесу они перекрыли, оставив свободным проход к поляне и дубовой вырубке. Но там - капкан, и Антон понимал это не хуже полицейских.
– Господин начальник! Тут какой-то убитый, в кепке…
Антон в отчаянии бросился на землю. Ведь он не знал даже настоящего имени своего боевого товарища! В отряде его называли Петко. Наверное, у него есть дети, во всяком случае, на безымянном пальце он носил дешевое желтое колечко, уже позеленевшее. Антон не успел узнать ни его характера, ни его жизни, о чем он мечтал, что любил… Только глаза говорили, что человек он добрый и жизнелюбивый. И вот он убит! Видно, его товарища настиг выстрел снайпера или это была шальная пуля? Да не все ли равно теперь! Главное - как это могло произойти, как он допустил такое. Быть может, надо было загодя предвидеть события сегодняшнего дня или принять другие меры предосторожности после встречи с дровосеком?
Услыхав свой собственный голос, Антон удивленно поднял голову.
– Ветер виноват… Не может быть, чтобы я плакал…
Сквозь пелену слез он едва различал синие фигуры, бегущие к лесу, что напротив, значит, Мишель жив! При отступлении он действовал грамотно, быстро, проворно, в нем наконец проснулась отвага. Антон пересчитал патроны. Двадцать восемь. Немало. Теперь пусть стреляют. Он прислушался - может, это ему показалось… Нет, точно - кто-то скомандовал:
– Гранаты! Гранаты!…
Антон кувырком покатился вниз, и взрыв тут же разнес его недавнее убежище. Оставаться здесь и ждать окружения просто бессмысленно. Линия огня противника - неплохой ориентир, и Антон пополз навстречу цепи. Он выскочил из оврага метрах в двадцати от вырубки и стремглав бросился через поляну.
Его заметили уже на дубовом островке. Это был капкан, из которого невозможно вырваться живым. Антон понимал это, но он знал и другое - если с ним покончат слишком быстро, значит, вся свора тут же бросится в погоню за Мишелем.
Дубовая вырубка занимала декаров двадцать-тридцать. Пни уже успели обрасти молодыми побегами высотой почти по грудь, а местами и выше. Полицейские начали прочесывать этот участок. Антон уже слышал команды: «кругом!», «цепью рассыпайся!», «окружить молодой дубняк!» Начальник полиции всегда был высокого мнения о своих противниках, но поступок парня, очевидно, его озадачил, и он возбужденно орал:
– Осторожно!… Этот дурак, может, еще жив… Взять его живым… Он в чаще прячется…
Это был старый знакомец Антона, который сам остался среди живых только благодаря неожиданному появлению дочки. Быть может, такой отец уже развенчан в глазах ребенка, и постоянное общение с ним - тысячи незаметных мелочей, слов, взглядов, поучений - пробудило у девочки естественный вопрос: какой же у меня папа? Плохой? И разве папы вообще бывают плохими?… Сейчас они снова друг против друга - начальник полиции и Антон. Только между ними нет девочки с бантом на голове, теперь между ними - цепь крадущихся полицейских и безучастный ко всему, пахучий молодой дубняк. Безучастный? Кого-то он спрячет? Кого сбережет?
– Рощу окружить, целиком всю рощу!… Все сюда, сюда-а! - командовал начальник.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.