Паразиты - [4]

На другой машине — «Мерседесе» — прикатил сюда и сам Верблюд — сорокалетний глава азербайджанской группировки, активно занимавшейся наркоторговлей. Это он предложил Браслету выгодное дело и завез сюда, в темный двор старого многоподъездного дома, выселенного на время реконструкции.

Верблюд прихватил с собой кейс с миллионом долларов, половина из которых принадлежала Браслету. Подъехав, он подал рукой успокоительный знак компаньону и вместе со своим громилой по кличке Шкаф скрылся в одном из подъездов, возле которого то и дело возникали какие-то подозрительные фигуры чернокожих людей.

— Не нравится мне все это… — пробурчал себе под нос Браслет.

— Что они, тут живут, что ли? — удивленно вытаращился Жбан, приглядевшись к странным фигурам у подъезда.

— Может, и живут. Не наше это дело, — быстро ответил Браслет, теребя жесткую щетку усов над верхней губой. — Меня больше волнует то, куда запропастился этот шакал Верблюд… Боюсь, как бы он нас того, не кинул…

— Ты только скажи, я пойду разберусь! — передернув затвор на пистолете «ТТ», решительно проговорил Жбан, который числился у Браслета не простым телохранителем и водителем, а начальником охраны и даже «отделом кадров».

— Подождем еще чуток… — ответил Браслет, пытаясь дать себе отчет в том, как он мог связаться с таким ненадежным партнером, как Верблюд. Больше того, даже доверить ему столь крупную сумму в валюте.

«Проклятая жадность! — корил себя Браслет. — На фига мне сдались эти нигерийцы с их чертовым героином, когда у меня самого имеется лаборатория по очистке и расфасовке простых дешевых наркотиков. Так нет же! Бес попутал! Потянуло на фирменный «герб»… Хотя это и понятно. Он принесет мне куда большую прибыль, чем вся выработка моих «химиков» из лаборатории».

Максуд Ибрагимов, известный в определенных столичных кругах под кличкой Верблюд, позвонил Браслету вчера ночью. Тот как раз отдыхал от дневных забот в своем любимом ночном клубе «Баттерфляй», одним из тайных учредителей которого являлся.

— Друг, — произнес по мобильному телефону мужской голос с характерным кавказским акцентом, — узнал друга? Э?

— Нет. Кто это? — поплотнее прижав к уху трубку мобильника, чтобы лучше слышать, осведомился Браслет.

— Ай-яй-яй! Нехорошо не узнавать старых друзей. Помнишь, недели две назад мы с тобой вместе гуляли в одной тесной компании? Помнишь? Э? Там еще была такая красивая длинноногая дэвочка по имени Лера… Она нас и свела… Эге!

— Ну как же, как же! — проговорил Браслет, смутно припоминая, как нализался в тот вечер финской водки и заснул без задних ног, а очнулся только на следующий день в одной постели с длинноногой Лерой и жирным азербайджанцем, с которым они тогда же и перешли на «ты». — Мы тогда с тобой, кажется, обменялись визитками. Чем обязан?

— Есть очень деловой разговор. Деловой и очень срочный! Эге! Ты где сейчас сидишь? Э?

— В «Баттерфляе»…

— Э? — не разобрал Верблюд.

— «Баттерфляй» — ночной клуб на Мясницкой.

— Да, знаю. Хочу приехать. Там свободные места есть? Э?

— Скажешь, что к Альфреду Афанасьевичу, тебя сразу пропустят.

— Уже лечу! Э? На крыльях дружбы… Эге! Буду минут через сорок.

Альфред Афанасьевич Суров, он же Браслет, не вставая из-за стола, тут же связался по телефону с охраной ночного клуба, поскольку идти к ним самому посчитал ниже своего достоинства.

— Слышь, там кавказец один подъедет минут через сорок… Да! Спросит Альфреда Афанасьевича, то есть меня, так ты его пропусти. Это ко мне.

— Будет сделано! — подобострастно ответил начальник охраны, узнавший в говорившем всемогущего Браслета.

«Видать, задумал Верблюд что-то любопытное, — теребя усы, тихо сказал самому себе Браслет. — Что ж, послушаем его предложения. От этого меня не убудет».

Выпив рюмочку дорогого коньяка, Браслет щелкнул пальцами, подзывая к себе распорядителя. К нему тут же подскочил широкоплечий молодец в смокинге и галстуке-«бабочке».

— Мурик, — расслабляясь, произнес Браслет, — пора начинать шоу. — И тут же добавил: — Если, конечно, наши «птички» успели нацепить свои перышки…

— Уже начинаем, Альфред Афанасьевич! Вы больше ничего не желаете? — поинтересовался распорядитель.

— Принеси целую бутылку коньяка «Наполеон». Сейчас ко мне гость придет…

— Будет исполнено, — ответил распорядитель, отходя прочь.

Браслет любил этот ночной клуб, бывал здесь довольно часто и не жалел средств на организацию «культурных программ». В эту ночь, например, в клубе должны были выступить совсем еще юные красотки из модной группы «Светящиеся». Они должны были появиться в перерыве между выходами стриптизерш. Это особенно возбуждало собравшихся завсегдатаев.

Сам Браслет обожал легкую музыку, хотя почему-то стеснялся в этом признаться. Больше того, всем своим многочисленным знакомым он старался внушить, что предпочитает всякой там «попсе» музыкальную классику. Для этого он даже обзавелся портретами выдающихся композиторов прошлого и настоящего и приказал развесить их во всех кабинетах центрального офиса фирмы, которой руководил.

В зале ночного клуба погас свет, и только разноцветные лучи от мощных прожекторов замелькали по сцене, на которую высыпали прелестницы из кордебалета. Из одежды на «птичках» было всего по два-три перышка. Прелестницы, высоко задирая свои длинные точеные ножки, принялись отплясывать что-то умопомрачительное. При этом они выделывали такие акробатические выкрутасы, что дух захватывало.