Паразитарий - [61]

— Откуда набраться стольким шкурам? — спросила шепотом непосредственная Артемида.

— Ошкуривание — бесконечный процесс! Не то государство является сильным, которое сдирает по одной шкуре, а то, которое бесконечно дерет своих подданных! Да здравствует самый аристократический в мире Паразитарий! Смирение — высшее блаженство смертных! И пусть помнят все, что ничего нет дороже для всякой ординарной сволочи своей собственной шкуры!

— Да здравствует громовержец! Да здравствует великий Зевс! — кричала толпа. — И будь проклят Кронос!

Говорят, боги дают великий пример простым смертным на многие годы, на века, на триллионы лет! Когда Зевс заваривал свою кашу, Гера бросала дрожжи в молодое вино, оно клубилось и пенилось, и она приговаривала:

— Пусть же бурлит все, киснет пусть и вздымается пусть — в этом единственный смысл Бытия — в себе и для себя, как скажут чокнутые философы более поздних веков…

69

Вот так, мимоходом и между делом, Зевс открыл новое явление, которое еще не названо было тогда сложным научным термином «эксдермация». Но уже один из его сыновей, прекрасный Аполлон, наглядно на Марсии продемонстрировал, как и в каких случаях производится эксдермация. Конечно же, все работы по снятию шкуры с бедного Марсия производились вручную. Немало сил было затрачено Аполлоном на то, чтобы привязать гиганта Марсия к дереву, а затем, упираясь в его мощное тело, сдирать кожу, начиная с первого шейного позвонка. Эта история в общем-то достаточно известна, хотя и специально не исследовалась, иначе бы все знали, что именно Аполлон был автором хорошо организованного Паразитария и первой почетной женщиной, благословившей эксдермацию, была совершеннейшая Летона.

70

Никто не помнит, когда и как женился Зевс на этой прекрасной женщине, которую звали нежным именем Лето, или Летона. Летона была длиннонога и златокудра. Она в восемь раз была прекраснее Геры, в шесть раз нежнее Афродиты и в три раза целомудреннее Артемиды. Она была как кипарис стройна, как газель добра, как серна смирна, как горный ручей, свежа, как сокол быстра, как все боги вместе мудра. Но весь свой пыл, всю свою солнечную страсть, всю свою светлую душу она вложила в рождение своего прекрасного сына, который назван был Зевсом Аполлоном. И Летона так пояснила свою цель:

— Каждому дано то, что дано, — сказала она, потупив взор, когда Зевс собрался подарить ей полсвета, включая и такие острова, как Крит, Мадагаскар, Цейлон, Борнео и Диксон. — Мне не нужны моря и земли, не нужны горы и реки, перстни и серьги, мне не нужны шелка и шерсть, коровы и овцы, сыр и масло, мне не нужны пастбища и вино, не нужны колбасники и селяне, — мне нужен не просто сын, мне нужен сын, которому по красоте, силе и нежности не будет равных в мире. Он должен стать богом изысканного света, богом солнца, богом всего светлого, что есть в этом великом пространстве. Чтобы избавить его от возможных бедствий, награди его, мой повелитель, даром предвидения, пусть этот дар оберегает его от разных напастей, от врагов пусть оберегает.

— Постой, ты, кажется, рехнулась, моя возлюбленная, — приподнялся с трона великий Зевс. — Ты хочешь, чтобы он был никем? Что такое власть над солнечным лучом?! Метафизика! Идеализм! Ничто! Мы, боги, — истинные материалисты, любим вещдоки. Нам пощупать надо то, что мы получаем из рук в руки. А ты, рехнувшаяся, просишь для моего сына пустоту, нагретый светящийся и струящийся воздух. Пойди подумай и скажи, чего же ты хочешь для нашего сына.

Крепко еще раз подумала Летона. Сердцем и душой думала Летона, и пришло к ней видение: Аполлон струился в солнечных лучах, и лицо его было так прекрасно, что рядом все расцветало: смеялись смертные, радовались боги, животные замирали от счастья.

— Что это? — спросила Летона у сына. — Как назвать это еще никому не известное в этом мире?

— Имя этому счастливому свету — Гармония.

— Что такое гармония? — спросила Летона.

— Гармония — это любовь и счастье, душа и разум, красота и сила — вот что такое гармония.

— И ты властелин гармонии?

— Гармония не термин власти. Власть — это то, что противостоит гармонии. Она безнасильна. Ею не властвуют. Ей покровительствуют.

— Но отец совсем другой человек. Он никогда не поймет смысла гармонии.

— Это так. И это не так. Наш отец умнее своего отца, которого он сбросил в пропасть. Наш отец поймет, что в мире есть что-то такое, чего он не понимает и не признает. Он — Зевс, а потому признает право на то, что может быть и безнасильственным, и противостоящим громам и молниям.

— Мать моя, скажи отцу, чтобы он мне дал возможность покровительствовать тому, чего нет и чего всегда будет жаждать душа.

— Я понимаю тебя, но не могу объяснить, чего ты хочешь.

— А ты попробуй, — ласково сказал сын, и солнечные лучи так нежно обвили его прекрасное лицо, так напевно зазвучал его голос и таким светом наполнялись долины и горы, что Летона вздрогнула от прилива счастья и сказала:

— Наконец-то я поняла, как мне объяснить Зевсу то, чего мы с тобой хотим от него.

Когда Зевс нежился в теплых облаках, а солнечные лучи согревали его могучее тело, Летона сказала: