Парашют для утопающего - [8]

– Люсенька, белочка моя, я к тебе с вечерним поклоном, – скалился в дверях Таракашин, сжимая в руках пыльные газонные ноготки. – Я все хотел спросить – не стал ли я добрым дедушкой? По времени выходит – самый срок.

Он пламенно улыбнулся и вдруг нервно задергал носом – из кухни веяло праздничными ароматами.

– Люсюшка, я вижу, в самое время угодил, да? – сверкнули неподдельной радостью рыбьи очи кавалера. – Чую-чую – радость обмываете? Да держи же ты букет! Я руки помою – за этими цветами пока по клумбам наскачешься, всю грязь соберешь. Осторожно бери, Люсенька, там тля.

Пока Людмила Ефимовна брезгливо ополаскивала цветы и толкала их в литровую банку, гость уже уселся в центре стола и радостно потирал руки.

– Это вы прекрасно придумали, – ворковал он, не обращая внимания на яростные взгляды Василисы. – Вот так, вечерком, пригласить друзей, накрыть пышненький столик… Дайте-ка мне, любезнейшая, вон ту бутылочку с красивой этикеточкой, я ее себе в гараж возьму, надо мужичков порадовать. Давайте, давайте, не жмитесь.

Василиса ухватила бутылку и демонстративно устроила ее у себя за спиной.

– Вот смотрю я на тебя, Таракашин, и чего ты вечно ходишь, куски подбираешь? Чего б тебе работать не пойти? Днем бы вкалывал, как ненормальный, а вечером бы в гараж, с мужиками пивко пить, все как у людей. Ведь здоровый же мужик!

Таракашин оскорбленно дернул кадыком и вытянулся на стуле колом.

– Вот только не надо… не надо ворошить мою больничную карту! У меня знаешь сколько болезней обнаружено?! Наши светилы даже лечить отказались. Да, так и сказали – идите вы со своими болячками… обратитесь к народным средствам, стало быть, к нетрадиционным методам. Вот я и лечусь – нетрадиционно! Все привыкли, что алкоголь – это яд, больным его в пищу ну никак не рекомендуется, уже традиция такая завелась, а я – нетрадиционно! Пью – и хоть бы хрен! Все одно болею! Ведь у меня – и… эта, как же ее… диарея, и пупочная грыжа, и…

– Энурез, – любезно подсказала Василиса.

– Да-а-а, а как же, и это тоже имеется, – гордо подтвердил Таракашин. – А еще… как же называется, мне еще врач говорил… Геморрой, во!! Это воспаление спинного мозга, как раз в окончании спины.

Василиса дернула носом и опечалилась:

– Это, Таракашин, очень опасно, потому что у тебя весь мозг в окончании спины как раз и сосредоточился, – тяжко вздохнула она.

– Так я ж и говорю! Как же после этого работать?! Нет уж, лучше предлагаю – выпить за мое здоровье! – воспрянул Виктор Борисович.

– С чего это за тебя-то? – появилась на кухне недовольная Люся.

Всякий раз, когда в гостях появлялся позор ее молодости, у нее резко портилось настроение.

– А за что? За вас? – вытаращился гость, но тут же яростно принялся долбить себя по лысине. – Ах ты, черт, совсем, совсем из головы вышибло!! За Оленькиного ребеночка!! Люсенька, твоя чучундра спрятала бутылку за спину и не отдает, поставь ей на вид.

Люся, сжимая зубы, достала еще одну рюмку и выставила перед Таракашиным. Как бы то ни было – внук, получается, и его тоже.

– Итак! – браво вскочил Виктор Борисович с полной рюмкой. – Выпьем за… Люсенька, кто у нас там родился?

– Мальчик, – просветлела лицом Люся.

– Васенька! – гордо добавила Василиса.

– А почему Васенька? Что это Ольга, другого мальчика не могла родить? Я от одной Васеньки не знаю куда деваться! – недобро прищурился он на Василису.

Но Василиса Олеговна стала медленно подниматься, и на устах Таракашина забрезжила улыбка.

– А и хрен с ним, пусть Васенька! Все же не Боб какой-нибудь или Питер, правда ведь? – И он резво опрокинул рюмочку.

Люся по глоточку цедила дорогое вино и на последнем глотке чуть не поперхнулась – в дверь настойчиво звонили, по-служебному. Ни Василиса, ни Таракашин даже не шелохнулись, пришлось Люсе спешно откашляться и бежать открывать. Вернулась она бледная и растерянная.

– Люсе… Ого!!! А это еще кто тебе клумбу припер?! – грозно сдвинул брови несостоявшийся супруг.

Люся стояла в пурпурном облаке роз.

– Люся! С ума сойти! – всплеснула руками Василиса. – Это тебе Марта Павловна притащила со своей дачи, да? Она говорила, что у нее воруют постоянно, так лучше самой срезать.

– Какая дача, Вася! – лепетала Люся. – Это мне курьер принес. Смотри…

И она протянула красочную открытку: «С днем рождения, мамочка! Твой сын».

– А еще вот это… – В руке у Людмилы Ефимовны была небольшая длинненькая коробочка, обитая бархатом.

– А там что? – вытянул шею Таракашин. – Лотерейный билет?

Люся молча раскрыла коробочку – на вычурной золотой цепочке красовался кулон, украшенный самым настоящим бриллиантом.

Василиса не сумела перенести этого достойно:

– Нет, ну ты скажи! – вскочила она, звякнув вилкой. – Ну с чего уж твой Володенька так расстарался, а? Твоя-то какая заслуга, что они догадались ребенка родить? И вообще! Что это Владимир, не мог мне такой же бриллиантик подарить?

Люся все никак не могла оправиться от подарка и настроения подруги не разделяла:

– Ты все еще думаешь, что меня одаривает зять? – тихо спросила она.

– А у тебя есть еще сыновья? – насторожилась Василиса. – Нет, ну мало ли с кем не бывает – родила сыночка да подзабыла, такое в сериалах нередко показывают.