Паранджа страха - [72]

— Где находится эта гостиница?

— В пригороде Парижа. Не люкс, конечно, но будет где пожить три дня, а я пока придумаю, что делать дальше. Жду вас через три дня, а сейчас отдыхайте.

Гостиница оставляла желать лучшего: ободранные стены без обоев, подходы засыпаны мусором, а окна такие грязные, что едва пропускали солнечный свет.

Дети не осмеливались войти внутрь, а Нора с Мелиссой не скрывая выражали отвращение.

— Это что еще за место? Мы не будем здесь спать!

— Только три дня, девочки! У нас нет выбора. Это лучше, чем оставаться на улице!

С опаской я подошла к стойке администратора, за которой сидел небритый мужчина с трехдневной щетиной и татуировками от ладоней до плеч. Его огромный живот, казалось, вот-вот разорвет пуговицы жилета.

— Это вы та самая женщинах пятью детьми, которую прислали из службы социальной помощи? — вместо приветствия хрипло спросил он.

— Да, это я. А вот мои дети.

— Должен вас предупредить, мадам. Место не оченьто подходящее для маленьких деток. Странно, почему социальная служба направила вас именно к нам. И еще, на ночь не забывайте закрывать дверь на замок.

Услышанное не внушило доверия, поэтому я. перезвонила в социальную службу.

— Сейчас я подыскиваю вам более подходящее жилье.

Пока только в этой гостинице согласились принять вас с пятью детьми. Как-нибудь постарайтесь пережить это время.

Я была разочарована, что моим детям придется ночевать в таком малопривлекательном месте. Надо было как-то обустраиваться.

Нам выделили две комнаты на третьем и четвертом этажах. Особенно ужасна была та, что на третьем: грязные шторы, шатающийся стол, кровать в пятнах. Заглянув внутрь, мы тут же захлопнули дверь. Комната этажом выше была побольше, с двумя кроватями, одна из которых дала крен влево. И разумеется, такая же грязь.

Близнецы тут же прозвали гостиницу отелем «Какашка». Называя его так, они каждый раз покатывались со смеху. Мы решили провести ночь в одной, большей комнате. Так было безопаснее. Элиас спал беспокойно, а я так и не сомкнула глаз, вздрагивая при каждом шорохе, доносившемся из коридора. Девочки спали с Захарией на кособокой кровати, и к утру Мелисса оказалась на полу.

Проснувшись, она пожаловалась на боли в спине и шее.

Два следующих дня ситуацию не улучшили. Мальчики хотели побыстрее покинуть отель «Какашка» и вернуться домой. А ведь наша жизнь во Франции только начиналась. Было больно видеть их разочарованными. Это обескураживало и лишало энтузиазма, но дочери поддерживали меня, уверяя в правильности принятого решения.

Мы много гуляли, чтобы время шло быстрее, но каждый раз возвращение в гостиницу было тягостным.

— Мама, я хочу поехать в Алжир к папе.

Слышать такие слова от сыновей было невыносимо.

Я брала их на руки, объясняла, почему мы должны оставаться здесь, и обещала, что через два дня мы поедем в другое, более подходящее место.

— Мама, а у нас будет дом? — в который раз спрашивал меня Риан.

Что я могла ответить ему на это? Риан прекрасно чувствовал беспокойство, которое вызывал у меня этот вопрос. Я сказала правду:

— Когда-нибудь, рано или поздно, у нас будет место, которое мы назовем домом. Нам никого не нужно будет бояться, мы будем счастливы все вместе.

На вторую ночь к нам в дверь постучали, и тихий голос попросил открыть. Мы переглянулись и не сдвинулись с места. О том, чтобы открыть, не могло быть и речи. Неизвестный долго просил открыть, а потом ушел.

Разумеется, той ночью я тоже не сомкнула глаз — настолько я была напугана.

Три дня переживаний за малышей, три ночи неудобств для старших детей и ужаса для меня наконец закончились. Я позвонила своему куратору из Центра социальной помощи, но, к большому удивлению, узнала, что она взяла два дня отпуска. Я пыталась объяснить по телефону, что у меня пятеро детей и я не знаю, где мне ночевать.

— К сожалению, не я веду ваше дело. Обратитесь в СЭМП, чтобы вас пристроили куда-нибудь на ночь.

Потом свяжетесь с вашим куратором.

Что я скажу детям?

Как назло, после обеда пошел дождь, и у Захарии поднялась температура, а Элиас начал кашлять. Мокрые и уставшие, мы тащились по улице, с чемоданами. Нас могли приютить только к ночи. Днем мы должны были выкручиваться сами. Талоны на обед кончились, и ресторан «Макдональдс» отказался нас обслуживать. Мальчики просились домой. У Захарии, лежавшего в раскладной коляске, начинался жар. Никогда раньше я так не радовалась наступлению вечера. Наконец-то мы могли отдохнуть. Я позвонила в СЭМП и условилась о месте, где нас заберут. Это была остановка автобуса. Когда мы садились в фургон, люди, ожидавшие автобуса, с любопытством нас разглядывали. Я почему-то на них разозлилась. Зачем было так смотреть! Ведь они не ломали головы, куда пойти на ночь! У них было место, которое они называли домом!

Нас встретили двое обходительных молодых людей, один из которых был медбратом. Он осмотрел Захарию и спросил:

— Что такие люди, как вы, здесь делают?

Я рассказала им нашу историю. Они слушали, онемев от удивления, — подобное они слышали впервые. Потом выдали нам медикаменты, посоветовав обращаться за помощью сразу же, если ночью состояние Захарии ухудшится.