Параллельная. Часть 2. Лорд - [2]

— Освободи меня! И моих друзей! Скорей! — властный тон разнесся в пространстве, верёвки лопнули.

Стив и Мартин потирали затёкшие руки, а её уже исцелились благодаря связи. Озорные, золотые лучики закружили, ластясь к хозяйке.

— Ты великолепна, — выдохнул Мартин, забывшись. Щёки у нее тут же зарделись румянцем.

Грузовик, наконец, остановился. Снаружи грохотали голоса и грузные шаги мужчин. Стив разработал стратегию нападения, которая заключалась в том, что он выиграет время. Она была категорически против плана, но они и слушать ничего не захотели. Она злилась на Мартина, что поддержал здоровяка. Металлические двери отворились, и Стив вылетел из машины, как молния, сокрушая тяжелыми ударами. Как минимум четверо, одетых в униформу цвета хаки, повалились на землю. К слову, форма у врага была более элегантная и приталенная, нежели земная. На головах прозрачные шлемы, а на глазах тёмно-зелёные очки. Парочку таких он впечатал в череп. Мартин тянул её за собой, но практически возле выхода их настигли ещё трое. Он бросился в бой, но был сразу повержен. Она не могла бросить друзей, но и подвергнуть опасности свою планету не хотела. Между чувством любви и долга колебалась всего секунду. Заклинание раскидало военных в стороны и пробило дыру в стене здания. Она выбежала на улицу. Вокруг не было ничего живого: мёртвая, голая земля без единого ростка. От свободы отделял высоченный забор базы. С лёгкостью пробила брешь и в нём. «Ничто теперь меня не остановит». И тут боль пронзила шею, ноги подогнулись, картинка размылась. Нечто свалило ее и погрузило в крепкий, долгий сон.

Очнувшись, вскочила на ноги и вцепилась в решётку, отделявшую от коридора. Ток пронзил тело, уложив на лопатки. Придя в себя, стала мерить шагами пространство. Попыталась освободиться излюбленным способом. Не вышло. «Блокировали магию. Ну, конечно». Закричала в темноту коридора:

— Эй! Есть кто живой?!

Тишина, спустя несколько часов, стала невыносимой. Катарина металась, рычала от бессилия. «И что же теперь? Они будут держать меня в клетке всю жизнь?». Прошло ещё некоторое время. По маленькому окошку, находившемуся вверху крыши и пропускавшему дневной свет, предположила, около трёх дней. Возле ограждения появился человек, на вид лет сорока. Он был высок, красив, брюнет, аккуратно пострижен. Имел строгий, изумрудный взгляд и отличную осанку. Сощурившись, надменно осматривал пленницу. Она затравленно подняла глаза.

— Что дальше? — прошептала слабо.

— Хотел посмотреть на ту, которая победила самого Неиса. Ты крепкий орешек. Три дня в карцере и ни следа морального разложения. Другие умоляют пощадить, — глаза, отчего-то такие знакомые, ехидно блеснули, в улыбке обнажились ровные, белые зубы.

— Мои друзья никогда не станут никого умолять, — сказала она с вызовом.

— А… Эти? Нет, конечно. Им недолго осталось. Несговорчивых здесь не любят. Тебя тоже касается.

— Что тебе нужно?

— Это место обучает людей работать на наше правительство. Работёнка грязная, но другого выхода нет. Отсюда не выпускают в свободное плавание. Только, если на тот свет. Так что. Либо учись, либо сдохни. Такой девиз. Как тебе? — он нахально торжествовал.

Катарина приблизилась к прутьям и плюнула ему в лицо. Он развернулся и с хохотом покинул коридор. Через мгновение прутья клетки исчезли в полу, и ворвались трое военных. Они избили её до полусмерти, и она провалилась в забытье. Лица родных расплывались где-то высоко, шум в ушах напоминал гудок парохода, голова раскалывалась на тысячи кусочков. Голос Лины зазвенел над ухом, чисто и нежно:

— Не сдавайся! Борись! Ты сильнее, чем они! Пора научиться быть хитрее! Не противься! Подыграй! — и удалялся, исчезая.

И она жалела об этом, потому что не хотела снова оставаться одна. Тело во всех уголках пронзала острая боль. Не могла пошевелиться и в надежде произнесла про себя исцеляющее заклинание. Не подействовало. Катарина взвыла. Злость плескалась внутри испепеляющей лавой, подогревая желание выжить и уничтожить их всех, одного за другим.

Тот военный явно не собирался доводить ее до смерти, потому что дважды в день стала приходить медсестра. Это была красивая, молодая, смуглая шатенка с родинкой на щеке. И даже халатик как нельзя кстати ей подходил. Она меняла повязки, наносила мазь на раны. Однако что-то в образе казалось странным. Она не походила на кровожадных людей, у которых оказались в плену. Несколько дней Катарина пыталась понять, задаваясь вопросами. Дошло до того, что не могла думать ни о чём другом. В очередной визит, когда она молчаливо позволяла себе помогать, соблазняясь открытой клеткой, заметила татуировку у нее на руке. Кусочек изображения, выглядывавший из-под рукава, кое о чём напомнил. Она схватила её за руку и задрала рукав, девушка крепко вцепилась в ответ. Лиса, та самая, фамильная, с приподнятой лапкой и наклонённой, умной мордочкой пристроилась на теле у медсестры. Она непонимающе уставилась на девушку, а та наклонилась ближе и яростно зашептала:

— Если хочешь выбраться отсюда, никогда так больше не делай! — карие глаза горели огнём и сместились чуть влево, где была аккуратно пристроена камера.