Параллакс 1. Не свой респаун - [40]

Стрелу Богини Мести я на всякий случай перед боем спрятал в инвентарь. Будет обидно, если зачатки Хранителя человечества сломаются в бою в самой первой песочнице.

— Ох, — я всё же встал, чуть размялся, пытаясь почуять, не сломаны ли рёбра.

Красные круги перед глазами уже рассосались, и боль в груди практически прошла, оставив тупой ноющий осадок.

Прекрасно, нагрудник всё же хорошо сдержал удар. И заодно я понял, какая примерно разница между нулевым и первым рангами — против меня применили убойный скилл, и я всё ещё жив. Хотя не уверен, выдержу ли второй такой.

— Если он сделает убийство тебя, ты поимеешь потерю пинга, — проворчал Хойро, — А я ещё не имею знания, как сделать тебе помощь с этим.

Я усмехнулся, снова шагнув к горилле. Нет уж, хитрый сюнэ, наверняка у тебя есть козыри в рукаве, ты их просто не хочешь выкладывать.

— Давай я сделаю убийство, и делаем хождение дальше, — взволнованно сказал Хойро, — Нет времени.

— Успеем, — я отмахнулся, — Что бы ни случилось, не лезь.

Это прозвучало так круто, что для картинки не хватало только солнцезащитные очки нацепить на нос.

А в голове у меня уже созрел небольшой план. Так, теперь буду действовать тоньше, недооценил я противника.

Горилла чуть отскакивала с каждым моим шагом, при этом оглядывалась то вправо, то влево, будто в панике смотрела, нет ли сзади ловушки. Ага, заманивает меня, чтобы я подальше отступил от сильного напарника.

Ну, в эту игру можно играть и вдвоём.

Я сделал ещё шаг, а потом, охнув, оступился. Упал на одно колено, опёршись о землю ладонью.

— Да пиксельные твоя яйца, — я шлёпнул себя по лбу, затряс головой, будто пытался прийти в себя, — Что ж так хрено-о-о-ово-то!

Актёр из меня был никудышный, фальшивил я дай боже, но монстр клюнул. Ноздри гориллы задёргались, она прищурилась, дубиной поправила съехавший на лоб шлем. Глаза так и поблёскивали в предвкушении.

— О, бедный я житель Земли, — опираясь обеими ладонями, я судорожно закашлялся, — Убила меня римская горилла… Беги, друг мой Хойро, расскажи, какой я был герой!

Сюнэ, скривив губы, недовольно отмахнулся и отступил за дерево:

— Жёлудь, ты имеешь глупость…

На любого отягощённого интеллектом гуманоида мой спектакль не повлиял бы, но примат-полководец уже явно праздновал победу. Увидев, что мой опасный напарник трусливо покинул поля боя, горилла не спеша двинулась ко мне, закинув дубину на плечо. Иногда она останавливалась, чтобы бухнуть кулаком по груди и огласить округу рёвом победителя.

Хрустнула рядом ветка, надо мной нависла тень. Ну что, он там достаточно расслабился?

В ту же секунду я закричал, вскакивая с четверенек. Только я прыгнул не вперёд, а сразу вбок. В то место, где я только что был, мигом опустилась дубина, и только после этого я, откатившись, ринулся со своим «бараньим лбом».

— Уа-а-а! — гориллу отнесло точно так же, как меня пару минут назад от её удара.

Туша примата столкнулась с деревом, сверху посыпались какие-то гигантские ягоды, взрывающиеся пахучей фиолетовой слизью. В меня едва не попала одна такая голубика-переросток, но я всё же прорвался к монстру, как раз съехавшему на землю со ствола. У противника съехал шлем на лоб, и видеть он меня не мог.

Зато, видимо, мог слышать…

Снова я едва не напоролся на дубину. Сучковатая махина свистнула прямо перед носом, заставляя меня выгнуться назад.

— Твою же… — вырвалось у меня, когда мои ноги скользнули по мякоти лопнувшей ягоды.

Инерция. Этот сраный закон физики работал и здесь, и, как назло, работал он против меня.

Поскользнувшись, я попытался затормозить, но безуспешно. Не сразу до меня дошло, что моя щека ухнулась в упругую, мощную грудную мышцу, поросшую редкой короткой шерстью. В нос резко пахнуло римской свежестью потного лесного жителя.

Затем на мои плечи мягко опустилась толстенная лапа, весом с бревно, и с нежностью гидравлического пресса стала прижимать меня. Прямо над ухом весело хохотнула довольная горилла, только-только поправившая дубиной шлем. Такого подарка в свои объятия монстр явно не ожидал.

— Ух-хо-хо-хо!

— Уф-ф-ф! — мой обзор стал резко краснеть.

Я подумал, что, раз такое дело, можно было напасть и со стрелой в руках, всё равно ведь помирать. Ну, тоже оружие ведь.

Мои позвонки радостно захрустели, дождавшись наконец приёма грамотного римского остеопата. Горилла поднялась во весь рост, продолжая прижимать меня одной рукой и, опять положив дубину себе на другое плечо, оскалилась во все тридцать два зуба.

Одна рука у меня была свободна, и я, недолго думая, влепил кулаком по твёрдой челюсти. Это вызвало только больше веселья.

Мне кажется, мой желудок уже разделился на две части. Одна стремилась выйти где-то снизу, а вторая уже лезла через ноздри.

По губам потекла кровь. Да она была уже везде — весь обзор багровый, наглую морду римского бабуина даже не видно.

Долетела одна запоздавшая мысль, что можно позвать Хойро и намекнуть, что помощь не помешает. Вот только я уже не мог выдавить из трещащей грудной клетки ни звука.

Долетела и вторая мысль-опоздун. В ней было что-то про мой 8-битный интеллект, и как я туплю, обладая крутейшим навыком.

Я уже и не помню, как моя рука нащупала кулак гориллы, сжимающей рукоять дубины. Но едва моя кожа почуяла гарду, я кинул все силы, чтобы хоть чуть-чуть сжать пальцы…