Паралипоменон - [48]

- Я не всю свою родню знаю. Наверняка кто-нибудь сам хочет.

А я думала, меня.

Я поняла, что она все знает. Вечером я в первый раз сказала ей, что пойду к Зухре. Я ходила к ней каждый день.

Стало совсем темно. Наши бледные призраки сидели в окне, в черной спальне, и отражения немного двоились.

- Интересно, они уже ушли на поляну? - спросил Юсуф.

Я сказала: - Зухра, подлей мне чаю, пожалуйста.

Сейчас попьем и все пойдем, неймется ему! На здоровье. Маринка тебя уже видеть не может, достал ее, как... шайтан.

Фатьма перестала читать и смотрела на нас. Ее синие ресницы торчали прямо, как иглы.

- Ты дура, Зухра, я тебе при всех говорю - мы с Мариной будем жениться, я знаю, что делаю. Или я... офигею. Да, Надь?

- Не знаю. Со временем все меняется.

Нет!

Фатьма стала читать вслух, у нее дрожал голос, и от этого дрожания становился все сильнее:

"Пусть пропадут обе руки Абу Лахаба, а сам он пропал! Не помогло ему богатство его и то, что он приобрел. Будет он гореть в огне с пламенем, и жена его - носильщица дров; на шее у нее - только веревка из пальмовых волокон!".

Фатьма встала, опираясь на стол так, что пиалушка Юсуфа зазвенела, соприкасаясь с заварным чайником, нагнулась, и конец ее косы упал на стол, стукнув, как что-то тяжелое. Фатьма взяла из-под стула костыли и шагнула к двери. Она отдернула занавесь, и сидевшие в складках мотыльки разлетелись по спальне.

ДЫШИ-НЕ-ДЫШИ

Однажды, когда мы с Мариной гуляли, за нами увязалась Олька. Она залезала на все заборы и рассказывала, что видит оттуда. Она видела Москву, как тетя Маня колотит дядю Пашу, и как тетя Полина превратилась в жабу и присосалась к вымени соседской коровы.

- Вон баба Параша шуруя, колун схватила, да как дала! Вон у жабы лапа-то отлетела! Теперь Полинка охромела либо!

Вечером к нашей бабушке зашла тетя Полина. Она опиралась на палку, и тапок был не обут, а привязан веревочкой к ее распухшей забинтованной ноге.

С тех пор мы подружились с Олькой.

Мы сидели на ступеньках магазина и слушали Олькины рассказы о поселковых бабках, столпившихся под липой в ожидании машины с хлебом. Все они были ведьмы.

К нам подошла Юлечка, наша ровесница, но до того хорошенькая, что на нее заглядывались и взрослые. Она была в гольфах и с дамским лакированным кошельком под мышкой.

- Идет, чулида, - сказала Олька.

- Здравствуйте, девочки, - Юля не села на пыльное крыльцо, а встала поодаль и, зажав кошелек коленками, стала переплетать косичку.

- Юлькина бабка нашу кобылу испортила, - рассказала Олька. -Плюнула ей под хвост - и все.

- Хватя болтать! У вас и кобылы-то никогда не было. Папка твой всю жизнь на мерине ездиет.

- А почему наша кобыла мерином стала? Потому, что твоя бабка-ведьма ей под хвост плюнула. Не знаешь ничего - и молчи.

- Я не знаю ничего? Вон ведьма идет настоящая - Дышиха, она по руке гадая как цыганка, не знаю я прямо ничего.

По дороге маленькими шагами шла женщина. Это была Дыши-не-дыши, фельдшерица на пенсии, но назвать ее старухой было бы трудно. Рыжие косы с сединой она уложила корзиночкой, очень модное в городе лет десять назад платье было утянуто в талии узорным пояском, каблуки вихлялись, и ноги Дыши-не-дыши все время подворачивались на комьях засохшей грязи.

- Добрый день, Антонина Ивановна! - закричала Юлечка.

- Привет, - сказала Дышиха.

Она не подошла поздороваться к замолчавшим бабкам, а достала из кармана пачку папирос и закурила.

- Юль, пусть она нам погадает, - сказала Марина.

Я сказала: - Пожалуйста.

Стало так интересно, что по спине побежали холодные мурашки.

- Что она, при всех, что ли, будет? Чтобы все узнали? - Юлечка таращила глазки, и это ей очень шло.

Мы договорились купить хлеб, отнести его домой и встретиться у Дышихиного дома.

Мы с Мариной пришли первые, но боялись выйти под дышихины окна и стояли в проулке, между двух глухих стен соседних домов. Там было эхо - и поэтому мы уже не сомневались, что Дыши погадает нам правду. Мы говорили шепотом, и наши тени на белой облупившейся стене были какие-то необыкновенно черные.

Наконец мы увидели, как по дороге идут Олька и Юлечка. Юлечка переоделась, а Олька специально шаркала, чтобы пылить ей на гольфы.

Мы медленно подошли к дому.

Одинаковые цветы росли в палисаднике и в горшках на окнах.

- Иди, шумни своей подружке, - сказала Олька.

- Ага, умная, я зайду, а там Володька.

Юля пошла вперед, но не приблизилась к крыльцу, и закричала:

- Тетя Тоня! Тетя Тоня! Тетенька Тонечка!

- Дышиха, выходи, хрычовка! - крикнула Олька.

Дверь распахнулась, и, резко откинув занавесь, появилась Дыши-не-дыши.

Марина завизжала, я испугалась ее визга, мы хотели бежать, но остались.

- Ну что орете? Что вам приспичило? - громко говорила Дышиха, быстро спускаясь с крыльца.

Лицо и руки у нее были в лепехах рыжих веснушек.

- Погадайте нам, тетя Тонечка, пожалуйста.

- Не могу и не могу. Нашли гадалку.

Дышиха нашла в траве веник и пошла с ним к дому.

- Ну пожалуйста, вы же можете, вы же Лидке Орловой всю правду сказали, - просила Юлечка.

- Дышиха, гадай давай, карга, набреши чего-ничего! - крикнула Олька, как только Дыши закрыла за собой дверь.