Парадоксы простых истин - [3]

"Синеглазый скрипач" замыкает книгу "Дева Маруся"(1995), создавая ее последний аккорд. Эта книга "Исторических фантазий" и "Фантастических историй" - сосредоточение болевых точек современности. Одна из них - власть мифологизированного сознания. Русаков обращается и к этой теме не однажды: наивно-домашний вариант в рассказе "Дребезги", вариант житейской обороны в "Театральном бинокле"(Полина Ивановна), вариант истовых "принципов, которыми нельзя поступиться" - "Линия сердца". В сюжете иронически обыгрывается мифологема "дети Ильича" и одновременно - мифологема вождя-монумента. Два временных среза, чередующихся в повествовании, создают своеобразный контрапункт, в котором старая, уже ставшая одиозной мифология сталкивается с современной, зарождающейся в начале 90х годов. Сознание ищет опору в крайних точках, ибо они наглядны: поклоняться монументу - снести монумент. А истина - вне этих границ, и даже не посередине, но в скрытых течениях неучтимой реальности. Русаков вовлекает действие именно в эти пределы. Политический ссыльный В. И. Ульянов, Великий князь Николай Александрович, Колчак, последние сибирские областники - все это в той или иной мере эмблемы времени. Их знаковый смысл порожден отвлеченной идеей, которая и кладется в основу мифа. Писатель движется в обратном направлении. Он создает вполне достоверные зарисовки деятелей, которым ничто человеческое не чуждо - от беспечности и меланхолии до честолюбивых амбиций, но главное - он соотносит масштаб любых амбиций с нуждами России, о благе которой все так радеют: "Россия - магнит, огромный магнит, а все мы - лишь мелкие железные опилки, прилипшие к ней"".Звучит, возможно, резко, но как подумаешь, как вспомнишь всех "спасителей" - прошлых и нынешних - не слишком ли застилает это облако "железной пыли" наш многотрудный путь?

Эдуард Русаков - современный писатель в точном значении слова. Современны не только сюжеты и мотивы его произведений - всегда узнаваемые, значимые, интересные - современны сами повествовательные принципы: большой содержательный объем в малой жанровой форме - так можно определить их в общем значении. Такие рассказы, как "Короткое замыкание", "Дегустация", "Удар молнии", имплицитно развертываются в полномасштабную драму, поглотившую жизнь человека. "Последний рубеж майора Строева" - сегодняшний социальный срез, обнажающий обыденность человеческой трагедии. Это когда-то трагедия разыгрывалась на высоких подмостках: безумие Лира, злодейства Ричарда" Мир упростил и эти понятия: можно просто выйти из дома и оказаться перед трагическим выбором между гибелью и уничтожением своей человеческой сущности. Ничего больше. Но это и есть мера общественного падения. "Мистер Икс" - завершенный образ номенклатурного хамства, вошедшего в наш российский менталитет. И сержант, почти повторяющий чеховского "хамелеона" - наше, взращенное годами "дикого барства"" При всем многообразии сюжетов, это единое поле, где есть центр притяжения и где действуют общие силовые линии. К настоящему времени Русаков издал семь сборников, и каждый из них по-разному высвечивает магистральный мотив: видимые границы жизни не есть ее подлинные границы. Писатель продолжает движение вглубь, к ее скрытым, постоянно обновляющимся смыслам.