Парадокс Вазалиса - [60]

Он оказался англичанином, торговцем книгами, проживавшим в Лондоне и специализировавшимся на сделках самого высокого уровня. На главной странице сайта Миллера имелась его фотография. Блондин, голубые глаза, немногим за сорок, внешность пресыщенного аристократа. Все исходные данные совпадали.

Собранные сведения были интересными, но не достаточными для такого педанта, как Жозеф Фарг. Открыв металлический ящичек, на котором черным фломастером была выведена прописная литера «М», он приступил к просмотру карточек.

Память не подвела: на пяти из них значилось имя Миллера.

За последние четыре месяца англичанин побывал в Центре исследований трижды. В первый свой визит он пожелал ознакомиться с «Theatrum» и «Institutiones in Lingua Graecam». Затем заказал Шаррона, а последний свой приезд, случившийся всего двумя неделями ранее, посвятил «Эпиграммам» Баухюйза и первому изданию «Письма о слепых» Дидро, которое Фарг, по счастливой случайности, всего за пару дней до самоубийства Альбера Када одолжил для одной выставки. Останься «Письмо» в Центре, оно, вероятнее всего, тоже исчезло бы с полок хранилища.

Саймон Миллер оказался добросовестным торговцем. Он лично приезжал проверять состояние интересовавших его книг. Одному лишь Богу известно, как ему удалось убедить Када вынести их из Центра исследований. Судя по всему, благодаря деньгам. Обычно к ним все и сводится.

Прежде чем пойти и поделиться своими открытиями с деканом, Фарг решил произвести последнюю проверку. Он хотел иметь полную уверенность в том, что от его внимания не ускользало ничего важного. До прибытия коллег оставалось полчаса, еще через четверть часа начнут приходить студенты. Нужно спешить, не то его будут отвлекать каждые полминуты.

Он потянулся за стопкой карточек Альбера Када. Заявка на «Theatrum» лежала сверху. Он поместил ее на стол, перед собой, и, выбрав наугад с десяток других, разложил их рядом.

На то, чтобы осознать очевидное, ушла добрая минута.

Когда он обнаружил пропажу книг, то остановился на имени, указанном в карточке, но даже не подумал сравнить почерк с тем, которым были заполнены другие. Однако же само начертание букв в них было совершенно различным. Почерк профессора — правильный, прямой, но нервический. У того, кто украл «Theatrum», менее твердый, почти дрожащий, с характерным для левши наклоном букв в обратную сторону.

Что до Альбера Када, то старик писал как стопроцентный правша. Следовательно, профессор никогда не подавал заявки на «Theatrum» — вор выдал себя за него. Указывая на карточке чужое имя, он почти ничем не рисковал. Единственным, на что обращали внимание служащие, чтобы узнать, действительно ли человек имеет право работать с хранящимися в Центре материалами, был статус просителя, тогда как его имя никого не интересовало, поскольку, теоретически, книги не могли покинуть помещение.

Вероятно, тот, кто узурпировал личность Альбера Када, хотел принять дополнительную меру предосторожности на тот случай, если бы не удалось выкрасть карточку. В этом случае, когда пропажа обнаружилась бы, подозрение пало на Када, а не на него.

Чтобы подобный план сработал, требовалось, однако, одно важное условие: вор должен был обладать тем же статусом, что и Альбер Када. То есть быть преподавателем или, по крайней мере, работником университета.

Теперь Фарг знал достаточно для того, чтобы предупредить вышестоящее начальство. Схватив заявку на «Theatrum» и те из карточек, которые были заполнены Миллером, он запер за собой дверь Центра и бросился к лестнице.

Не успела его нога коснуться первой ступеньки, как он почувствовал сильный толчок в спину. Нога подверглась, и он потерял равновесие. Фарг попытался ухватиться за поручень, но падение было столь стремительным, что рука лишь скользнула по перилам, и он кубарем полетел вниз.

Ударившись бедром о ступеньку, Фарг отчетливо ощутил, как сломанная кость разорвала плоть, а затем и пробила кожу. Ни закричать, ни даже почувствовать боль в ноге он не успел и, не сумев затормозить падение, докатился до самого низа. В тот момент, когда он с глухим шумом приземлился на лестничную площадку, адская боль поднялась уже в области затылка.

Фарг не потерял сознания и первым делом попытался проверить, не сломал ли позвоночник. Даже малейший поворот головы причинил невыносимые страдания, но ему удалось пошевелить пальцами и невредимой ногой. Вероятно, получил смещение, может, даже и трещину одного из позвонков, но мозг не поврежден, решил Фарг. Повезло.

Вскоре начнут приходить его коллеги, они помогут. Нужно успокоиться, попытаться не шевелиться, чтобы не вызывать боль в сломанной ноге, и ждать. Кричать, призывая на помощь, бесполезно — Центр находится в отдаленном крыле Сорбонны.

Он услышал, как где-то вверху скрипнула ступенька.

— Всегда нужно быть крайне внимательным, когда спускаешься по лестнице, мсье Фарг. Разве ваша дорогая матушка вас этому не учила?

Ценой неимоверных усилий Жозеф Фарг сумел приподнять голову на несколько сантиметров, но увидел лишь туфли того, кто к нему обратился. Этого было достаточно: он узнал голос.

— Вы… толкнули меня… — прошептал он.