Парадокс Вазалиса - [5]
Валентине уже доводилось реставрировать несколько средневековых миниатюр, но это не было ее специализацией. Тем не менее даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться — данные иллюстрации появились в книге уже спустя годы после ее создания. Под наиболее светлыми частями главной миниатюры, в частности там, где было изображено небо, проявлялись — если смотреть на свет — буквы текста, поверх которого была нанесена виньетка. Несоответствие между визуальной цветистостью первого листа и сдержанностью последующих страниц, лишенных всякой изысканности, лишь подтверждало это ощущение.
Составить представление о том, спустя какое время после написания Кодекса было сделано это добавление, позволил бы лишь химический анализ состава пигментов. Тем не менее цель этого искусственного приукрашивания была очевидной: таким образом некто хотел превратить обычный требник, весьма заурядный и не имеющий особой коммерческой ценности, в гораздо более редкий часослов. Недостающая страница была, вероятно, вырвана и продана отдельно какому-нибудь не слишком придирчивому покупателю.
Как и первые страницы, остаток книги также производил удручающее впечатление. Пергамент утратил всю свою мягкость и, казалось, листы готовы рассыпаться от малейшего прикосновения. Большинство из них все еще несло на себе старые следы сырости, на которых уже появилась багровая плесень.
Почти вся поверхность любой из страниц была сплошь усеяна греческими литерами, лишь немногим более темными, чем та основа, на которую нанес их копиист. Выцветшая краска прописных букв также практически растворилась в пергаменте. Дешифровать текст невооруженным глазом не представлялось возможным. Валентина разобрала несколько слов, но так и не смогла восстановить всю фразу.
Вдобавок ко всему прочему несколько листов отошли от переплета и теперь свободно болтались внутри тома.
— Что скажете? — спросил посетитель бесстрастным голосом.
Валентина не понимала причин его спокойствия. В конце концов, то был такой же клиент, как и прочие, ничем не отличавшийся от других, которых приходилось вежливо выпроваживать в течение дня. Он приносит наполовину разложившуюся книгу, настаивает на том, чтобы она ее осмотрела, и ожидает, что она придет в восторг от этих покрытых неразборчивыми и, по всей видимости, малоинтересными буквами.
Валентина попыталась уклониться от прямого ответа:
— Я не так часто работала с пергаментом и не думаю, что достаточно компетентна, чтобы оценить вашу рукопись. Есть специалисты, гораздо более сведущие в данной области, чем я. Их не много, но, если желаете, я могу дать вам имена и адреса.
— С этими людьми я знаком. Мне хотелось бы услышать ваше мнение.
Валентина ненавидела подобного рода ситуации. Щадя самолюбие клиентов, она обычно смягчала суровость суждения и прикрывала его целым набором непонятных технических терминов.
Однако выцветшие глаза старика словно говорили, что с ним такая тактика не пройдет.
— Мы имеем дело с требником или молитвословом. На первый взгляд, я бы сказала, что он датируется тринадцатым веком, самое позднее — началом четырнадцатого. Иллюстрация второй страницы, по всей видимости, была нанесена позднее, так как она не сочетается ни с общим видом книги, ни с ее содержанием. Происхождение вашего Кодекса сложно определить с полной уверенностью — ни опознавательных знаков, ни экслибриса или колофона я не обнаружила. Тем не менее, принимая во внимание величину прописных букв и манеру письма, я склоняюсь к тому, что он появился на свет в неком ближневосточном монастыре. Общее состояние Кодекса прямо-таки катастрофическое. На реставрацию книги, пребывающей в столь плачевном состоянии, обычно уходит немало времени и еще больше денег. Буду с вами совершенно откровенной: не думаю, что затея того стоит.
Старик остановил ее властным жестом.
— У меня нет привычки скупиться на расходы. Что до времени, то его у меня в обрез, но несколько недель я могу вам предоставить.
— Я не уверена, что эту книгу вообще можно спасти, — воспротивилась Валентина. — Повреждения слишком старые; вы опоздали лет на пятьсот. Уже чудо, что он протянул так долго. В лучшем случае мне, возможно, удастся его стабилизировать, чтобы он окончательно не рассыпался в пыль. Требники вроде этого на рынке встречаются довольно часто. Если у вас действительно есть лишние деньги, купите другой, в более хорошем состоянии. Реставрация этого обойдется вам гораздо дороже.
Эти слова не произвели на ее собеседника особого впечатления, — по выражению его лица можно было решить, что он услышал их полную противоположность. Он не проявил никакого недовольства, напротив, в глазах его мелькнули лукавые искорки.
— К вашему сведению, я отдал за эту книгу около двухсот тысяч евро. И не беспокойтесь: я не впал в старческий маразм. Будь это обычный Псалтырь, я бы не дал за него и гроша. Присмотритесь повнимательнее к десятой странице, прошу вас. Этого будет достаточно для того, чтобы вы изменили свое мнение насчет качества данной рукописи.
Раньше Валентине доводилось работать с рисунками или картинами, которые стоили несколько миллионов евро и даже больше, но никогда она не наблюдала такого контраста между номинальной стоимостью произведения и его внешним видом. Она не видела, чем эта книга может оправдать столь значительную сумму.
Весной 1498 года зимние туманы слишком долго окутывают купол собора Санта-Мария дель Фьоре. Со времен изгнания Медичи народное волнение, подогреваемое проповедями Савонаролы, нарастает, и, когда в городе совершаются изуверские убийства, положение становится угрожающим. Николо Макиавелли решает заняться расследованием и вскоре оказывается втянутым в один из самых громких скандалов эпохи. У нас на глазах разыгрывается мрачная комедия, способная непоправимо нарушить хрупкий мир в городе, где люди играют роль то пешек, то слонов, то коней…
Ранним утром в собственной квартире в центре Парижа найдена убитой всемирно известная манекенщица Наталия Велит. Подозрения полиции падают на ее приятеля, галериста Алекса, с которым красавица недавно рассталась. Однако вскоре становится ясно — речь идет не о «преступлении на почве страсти». В деле замешаны очень влиятельные люди, причем не только во Франции, но и за ее пределами. Следы ведут в Рим, в темные лабиринты Ватикана, к событиям недавней итальянской истории, когда мрачные «свинцовые годы» стали временем ужаса, охватившего страну перед лицом террора, развязанного политическими радикалами.
Думала ли я, отправляясь в языковую школу в Лондон, что эта поездка раз и на всегда изменит мою жизнь? Но назад дороги нет, и что будет дальше — смогу решить только я сама.
Раскрытие преступления через много лет. Через множество сомнений и подозрений пришлось пройти героям, прежде чем они нашли истину.
Влекомов, сотрудник оборонного НИИ, посещает бывшую супругу с намерением вкусно поесть и немного выпить. Выясняется, что бывшая увлеклась идеей быстрого обогащения путем призовой торговли. Пытаясь её образумить, Влекомов сам впутывается в сомнительное дело, собирая компромат на организаторов.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
Многие наши современники мечтают о богатой жизни, проводимой в комфорте и в удовольствиях. Но как достичь желаемого? Находятся люди, готовые в погоне за высоким достатком совершить преступление. Но принесет ли им это долгожданное обогащение? Смогут ли они избежать наказания? Рассказ «Собиратели слонов» третий в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем его является следователь Дмитрий Владимиров, которому в этот раз предстоит найти человека, совершившего дерзкое ограбление инкассаторов.
